Роберт Сойер - Старплекс. Конец эры (сборник)

Меня заинтриговал её соплеменник; мне сказали, его зовут Барбулкан. Он был крупнее Холлус, и одна из его конечностей отличалась по цвету.

Замки, запирающие двойные стеклянные двери, располагались у пола. Крякнув, я наклонился и открыл их своим ключом, а затем распахнул двери. Они с щелчком заняли открытое положение. Затем я шагнул внутрь зала и включил свет. Остальные проследовали за мной. Два врида негромко переговаривались. Конечно, им не нужно было поворачиваться, чтобы поговорить со стоящими сзади, но один из вридов теперь заговорил с Холлус: он издал звук перекатывающихся камней, который мгновение спустя превратился в мелодичный язык форхильнорцев.

Холлус подошла ко мне и сказала:

— Они готовы установить оборудование для первого стенда.

Я шагнул вперёд. Уже другим ключом открыл стенд — дал свободу стеклянной крышке и поднял её. Стержень зафиксировал крышку в максимально открытом положении. Не было ни малейшего риска, что стекло упадёт, когда люди работают со стендом: может, в прошлом музеи и не всегда беспокоились о технике безопасности, но в последнее время — всегда.

Сканер оказался высоким металлическим шестом, от которого расходилась с дюжину шарнирных «веток», оканчивающихся полупрозрачными шарами чуть крупнее бейсбольного мяча. Врид разворачивал «ветки» — поднимал одни из них выше выставочного стенда, другие опускал ниже, третьи располагал по бокам с каждой стороны. Второй врид в это время возился с настройками на светящейся контрольной панели, приставленной к шесту. Казалось, результаты на дисплее ему не очень-то нравятся, так что он продолжил настройку.

— Тонкая работа. Сканирование на таком разрешении требует минимума вибраций, — пояснила Холлус. Её сородич молча стоял рядом. Холлус помедлила и добавила: — Надеюсь, у нас не будет проблем с поездами метро.

— Скоро ночь, они перестанут ходить, — заверила её Кристина. — Кстати, если внизу, в театре, вибрации от поездов ощущаются, в остальных помещениях музея я никогда их не чувствовала.

— Скорее всего, всё пройдёт как надо, — согласилась Холлус. — Но на время сканирования нам придётся отказаться от пользования лифтами.

Второй форхильнорец что-то пропел, и Холлус сказала нам с Кристиной:

— Прошу прощения.

Форхильнорцы поспешно перебежали на другую сторону галереи, чтобы помочь передвинуть очередную часть оборудования. Было ясно, что управление сканером — работа не для Холлус, но она вполне годилась в качестве рабочих рук.

— Обалдеть! — сказала Кристина, взирая на то, как инопланетяне возятся в галерее.

Я был не больно-то расположен к болтовне с нею, но, в конце-то концов, она же была моим боссом .

— Правда же, просто чудо? — спросил я без особых чувств.

— Знаешь, а ведь я по-настоящему никогда не верила в инопланетян, — призналась она. — То есть, хочу сказать, я знаю, что говорите вы, биологи: в планете Земля нет ничего особенного, жизнь должна быть везде, и так далее, и так далее. Но всё равно, в душе я верила, что мы во Вселенной одни.

Я решил не спорить с ней насчёт того, что в нашей планете нет ничего особенного:

— Я рад, что они здесь, — сказал я. — Рад, что они к нам прилетели.

Кристина широко зевнула — впечатляющее зрелище, с её-то лошадиным ртом, пусть она и попыталась закрыть его тыльной стороной ладони. Было уже поздно — а ведь мы только приступили.

— Прошу прощения, — сказала она, закончив зевок. — Мне бы так хотелось убедить Холлуса, чтобы он выступил перед публикой здесь, в музее. Мы могли бы…

В этот момент Холлус к нам присоединилась.

— Они готовы начать первое сканирование, — сказала она. — Оборудование будет работать автоматически и нам лучше покинуть зал, чтобы не создавать вибраций.

Я кивнул, и мы вшестером направились в Ротунду.

— Сколько займёт сканирование?

— Примерно сорок три минуты для первого стенда, — ответил Холлус.

— Что же, — сказала Кристина. — Нет смысла просто стоять и ждать. Почему бы не взглянуть на артефакты Востока?

Галереи с этими артефактами также располагались на первом этаже, довольно близко.

Холлус заговорила с тремя остальными пришельцами, видимо, заручаясь их согласием, а потом повернулась к нам.

— Было бы здорово, — сказала она.

Я позволил Кристине взять на себя роль гида; в конце концов, это же был её музей. Мы вновь пересекли Ротунду по диагонали, прошли мимо тотемных столбов и оказались в галереях Китайского искусства имени Т. Т. Цуи, названных в честь гонконгского бизнесмена, чьи пожертвования помогли их открыть. КМО мог похвастать лучшей коллекцией китайских произведений искусства во всём западном полушарии. Мы проследовали через галереи мимо стендов с фарфором, бронзой, нефритом и оказались у китайской гробницы. Десятилетиями эта гробница была выставлена в Торонто под открытым небом, но в конечном счёте обрела пристанище здесь, на первом этаже балконных галерей КМО. Внешняя стена здесь была стеклянной, с неё открывался вид на блестящую и мокрую Блор-стрит; с противоположной стороны на нас смотрели вывески «Макдональдса» и «Пиццы Хат». Крыша галереи была стеклянной; по ней барабанил дождь.