Рэй Олдридж - Освободитель (сборник)

Он настолько был поглощен своим занятием, что даже не заметил первого дуновения наркотизирующего газа. Но стоило ему заметить посторонний запах, как он стал молиться с меньшим рвением, а постепенно переходил к безвольному лежанию, хотя газ был слишком примитивный, чтобы преодолеть его усиленные рефлексы. Все же газ вселил в него определенный искусственный оптимизм, и ему пришлось сделать усилия, чтобы сохранить реалистическую степень мрачности и подавленности.

Вскоре трюм снова стал тих и спокоен.

Слегка вздрогнув, корыто, в котором лежал Руиз, стало двигаться вперед, потом наклонилось. Через несколько минут Руиз стоял на ногах наклонившись вперед на эластичную монолиновую сетку. Теперь он увидел, что его корыто было частью транспортного конвейера, который содержал полдюжины таких же корыт. По другую сторону прохода он увидел полки таких же контейнеров, пока находившихся в горизонтальном положении.

Кое-кто из прочих пленников на его транспортере тоже привалились к сетке и строили Руизу веселые рожи. Руиз ответил им тем же и стал ждать развития событий.

Где-то со скрипом открылся люк, и Руиз почувствовал, что давление возросло, когда более плотный воздух проник в трюм. Шаги он услышал секундой раньше, чем инспекционная комиссия вошла в трюм.

В компании было трое: женщина, которая, казалось, возглавляла остальных, мужчина и раб-воитель с Мокрассара. Вид Мока-воителя задушил в сердце Руиза надежду на немедленное освобождение и бегство. Размер его был весьма внушительный даже по стандартам Мокрассара: выложенные эмалью узоры на его хватательных щупальцах говорили о большом возрасте и высоком происхождении. Огромное насекомообразное носило замызганную ливрею елизаветинских времен, перешитую так, чтобы подходить к его многочленистому телу. У него было, собственно говоря, шесть конечностей. Руизу было хорошо видно, что перепачканная ткань когда-то была роскошной. Средние манипуляторы Мока были снабжены встроенными энергоизлучателями. Вонял он, как бочка утопленных тараканов.

Мужчина был образчиком киборгирования человека. Его безногий торс был приделан к консоли летательного пузыря, вместо одной руки у него была многоцелевая оружейная установка, в которой сейчас был зажат еще и нейронный кнут. Череп его имел металлический свод, только ниже носа лицо его оставалось с человеческой плотью. Шею ему заменял сегментированный металлический воротник. Он был похож на пирата из холодрамы, слишком уж он был колоритен, чтобы быть настоящим. Все же он размахивал нейронным кнутом весьма уверенно, видно было, что практика в этом деле у него была весьма большая.

Но после первых нескольких моментов именно женщина приковала к себе все внимание Руиза. Она была высокого роста. У нее было то неоригинальное совершенство форм, которое было доступно любому жителю пангалактики со средствами: высокая, с небольшой высокой грудью и длинными гладкими мышцами. Там, где из-под простого белого космического комбинезона видна была ее кожа, она казалась насыщенного цвета старой слоновой кости, испускавшей почти сияние. Волосы ее свисали по спине простой удобной косой, тяжелой, как черная змея. Вот лицо ее, именно лицо делало ее незабываемой. Руиз узнал в нем руку Арлена Младшего, мастера пластической хирургии, чья работа никому не обходилась дешево. Глаза были простого голубого цвета, брови темные, слегка вразлет, губы пухлые цвета природного коралла. Но из этих непритязательных составляющих Арлен создал один из своих великих шедевров. Это было лицо, которое говорило о силе и власти, власти, прежде всего, неукрощенной, не смягченной никакими нежными чувствами. Властью, которая сама себе служила оправданием и никаких других оправданий знать не желала. Это было лицо, которое требовало поклонения, и Руиз почувствовал внезапный взрыв ощущений в паху. Эту реакцию он погасил как можно быстрее. В его теперешнем совершенно раздетом состоянии такая реакция самым смертельным образом могла бы его предать. Это могло бы стать доказательством, что газ на него не действует. При мысли о том, что могло бы случиться потом, Руиз постарался применить всю свою силу воли, чтобы не дать яичкам втянуться в живот.

Корыто Руиза было возле дальнего конца конвейера, поэтому у Руиза было время пронаблюдать за троицей, пока она медленно продвигалась вдоль конвейера, обсуждая прочие экземпляры пойманных рабов.

Голос у женщины был как колокольчик, сладкий, нежный, высокий и отчетливый. Она разговаривала на торговом пангалактическом наречии со следами добравитского акцента.