Рэй Олдридж - Освободитель (сборник)

Девушка кончила убирать со стола и подошла, чтобы сесть у его стола, не дожидаясь приглашения.

— Привет, — сказала она, обнажив в улыбке зубы.

— Привет, — сказал он, возвращая шило в ножны.

— Какой миленький ножичек, — сказала она.

— Спасибо. Моя мать дала мне его. Она сказала, что он защитит меня от опасных женщин.

— Он сработал?

Он театрально вздохнул.

— В последнее время что-то нет. Но я продолжаю надеяться, весьма набожно.

Она рассмеялась, явно в восторге.

— Ты не очень-то любезен.

На его лице появилось выражение комического трагизма.

— Увы, я вдобавок и не очень богат.

Она придвинула свой стул поближе к нему и положила теплую руку ему на плечо.

— Я тебе назначу особую цену. Как один мастер развлечений другому. Или можно устроить бартер.

Он улыбнулся. Но его беспокойство относительно Накера и его решимость держать свои мысли только на деле вместе охладили его пыл.

— Это очень мило с твоей стороны. Я еще, может быть, напомню тебе о твоем обещании.

Она, вероятно, почувствовала его бесстрастность, но, казалось, не обиделась на это. Она похлопала его весьма дружелюбно по руке.

— Тогда дай мне знать. Меня зовут Релия. А тебя?

— Вухийя. Меня иногда зовут Вухийя Слишком-Мало-Слишком-Скоро.

Она снова рассмеялась.

— Я почему-то в этом сомневаюсь. Кроме того, это может оказаться получше, чем слишком-много-слишком-долго. Например, прошлой ночью… и ее лицо потемнело.

Но потом она улыбнулась и отправилась обратно в кухню, приятно раскачиваясь. Руиз смотрел, как она уходила, чувствуя легкую грусть.

Несколько минут спустя вошел Денклар и уселся.

— Какие у тебя теперь планы? — спросил Денклар, он выглядел немного помятым, словно прошлой ночью почти не отдыхал.

— Я обоснуюсь в твоем общем зале. Я не стану слишком усердствовать и перехватывать у тебя клиентов, а если кто-нибудь спросит, я скажу, что ты получаешь треть того, что я зарабатываю.

— Да, все в порядке, — Денклар забарабанил пальцами по столу.

Руиз ободряюще улыбнулся.

— Успокойся, Денклар. Я скоро уеду, и я ничего не сделаю, чтобы возбудить твою деревенщину.

Денклар ответил Руизу беспокойным взглядом.

— Я надеюсь, что ты прав. Я также надеюсь, что ты не сочтешь неуважительным с моей стороны, если я скажу… но, понимаешь, от тебя веет чем-то неприятным, словно, понимаешь, плохие вещи прилипли к тебе. Беспокойство и боль.

— Успокойся, — сказал Руиз резче, чем раньше, — если я и несу неприятности, то не тебе, если, конечно, ты не враг Лиги.

Позже Руиз выбрал себе место в общем зале, где он мог привалиться спиной к стене и видеть все двери. Он достал кусок пыльного черного бархата из своего заплечного мешка и расправил его на столе. На нем он стал раскладывать свои товары. Тонкие стеклянные флаконы масла появились из мешка, дюжины различных бледных оттенков, каждый обозначал иной вид масла. Верхушки флаконов были запаяны огнем, и оставшийся кусочек стекла был изогнут и заплетен в фантастические узлы. Ряды флаконов составляли красивое зрелище на фоне бархата, сияя, как овальные драгоценные камни, а их верхушки в причудливых узлах отбрасывали искры.

В сторону Руиз отложил коллекцию трубок для тех, кто не мог дождаться и обязательно хотел тут же попробовать товар. Была тут маленькая водяная трубка зеленоватого фарфора, украшенная стилизованным рельефом лироязычной ящерицы. Была тут и трубка, похожая на стеклянный дутый пузырек, с причудливым переплетением ствола из отдельных трубок, по которым дым проплывает фантастическими узорами… Была тут и простая медная трубка, ее длинный ствол был оправлен в цветную кожу, а еще короткая трубка из красного камня, которая изображала вставшего на дыбы верхового зверя.

Во всех этих вещах была определенная красота, связанная с тем, как любовно употребляли эти вещи, как вдумчиво ими пользовались, и Руизу доставляло определенное удовольствие держать их в руках, восхищаться старательной работой ремесленника, которая отмечала каждую вещь. Он вынул и лампу курильщика. Высокая серебряная подставка изображала стройную обнаженную женщину, которая танцевала в пламени — пламя при ближайшем рассмотрении оказывалось змеиным гнездом. Фитиль виднелся из тамбурина, который она держала высоко над головой. Руиз посмотрел на маленькое личико, и ему показалось, что женщина безумно хохочет. Он стер пятно паутины и наполнил лампу, а потом зажег. Она горела дымным желтым пламенем, которое и должно было быть у лампы без стекла, но масло, которое ее питало, было с очень приятной мускусной отдушкой. Руиз откинулся назад, пока что он с удовольствием будет ждать.