Филип Дик - Молот Вулкана. (Сборник)

Все дело в том — и он должен был смириться с этим, — что в своей служебной карьере он был далеко не столь удачлив, как Мэри.

Его работа, доставлявшая ему большое удовлетворение, заключалась в программировании симулакрумов, изготовлявшихся в Шайенне по заказу правительственной разведывательной службы для проведения бесконечной агитационной работы пропагандистских кампаний против окружавших США коммунистических государств. Лично он был глубоко убежден в правомерности и необходимости выполняемой им работы, но никакими рациональными доводами нельзя было хоть кого-нибудь убедить в том, что это высокооплачиваемое или благородное занятие. Составляемые им программы — стряпня — наиболее мягкое из всех подходящих для этого выражений — были инфантильными, насквозь фальшивыми и тенденциозными. Они, главным образом, были рассчитаны и на школьников как в самих США, так и в сопредельных коммунистических государствах, и на широкие массы людей с низким образовательным уровнем. Он, по сути, был халтурщиком. И Мэри подчеркивала это много-много раз.

Однако, халтура это или нет, он продолжал именно эту работу, хотя и было немало иных предложений за все шесть лет, что он состоял в браке. Скорее всего, это можно было объяснить только тем, что ему просто доставляло удовольствие слушать собственные слова из уст человекоподобных симулакрумов. А возможно, еще и потому, что он испытывал внутреннюю потребность заниматься столь жизненно необходимым для его страны делом — ведь США приходилось занимать круговую оборону, политическую и экономическую. А для этого нужны были такие люди, которые согласны были работать на правительство, прекрасно сознавая, сколь мизерна получаемая ими зарплата, и стоически делать работу, лишенную каких-либо героических или привлекательных сторон. Кто-то ведь должен был программировать симулакрумов-пропагандистов, которых засылали в самые дальние уголки планеты работать как полномочных представителей ЦРУ и агитировать, убеждать, сеять сомнения. Но…

Кризис разразился три года тому назад. Один из клиентов Мэри — у которого были невероятно запутанные семейные отношения, и три любовницы одновременно, — оказался телевизионным продюсером. Джеральд Фелд был главным режиссером и владельцем знаменитого, в своем роде единственного и неповторимого телевизионного эстрадного шоу с участием Банни Хентмана. Мэри как бы невзначай подсунула Фелду несколько рукописей программ, созданных Чаком для местного филиала ЦРУ в Сан-Франциско. Фелд прочел их с интересом, потому что в них была — а именно это и обусловило выбор Мэри — немалая доля юмора. Это было особым талантом Чака — он создавал программы, весьма существенно отличавшиеся от обычной напыщенно-торжественной бредятины… Говорили, что они были наполнены остроумием, оно так и сверкало в каждой строчке. И Фелд согласился. Он попросил Мэри организовать встречу с Чаком.

Теперь, стоя у окна старой, захудалой комнатенки, куда он еще не успел внести ни одной своей веши, глядя на улицу, Чак вспоминал тогдашний разговор с Мэри, который неожиданно перешел в открытую ссору. Это был особо злой разговор, почти классический. Именно тогда и обозначилась во всей полноте размолвка между ними.

Для Мэри предмет спора был абсолютно ясен: вот прекрасная возможность проявить себя, показать, чего ты стоишь, как профессионал. Остается только тщательно проработать все детали новой работы. Фелд платит хорошо, сама работа в высшей степени престижна. Каждую неделю, по окончании показа телешоу Банни Хентмана, имя Чака, как одного из авторов сценария, будет появляться на экране перед глазами всех телезрителей некоммунистического мира. Мэри — в этом-то и заключалось самое главное — будет испытывать чувство гордости за его работу, которая станет наконец-то творческой. А для Мэри творчество было тем сезамом, что отворял двери, за которыми находился смысл жизни. Работа же в ЦРУ, составление программ для симулакрумов-пропагандистов, невнятными голосами плетущих всякую чушь миллионам неграмотных африканцев, азиатов и латиноамериканцев, никак не была творческим актом. Содержание пропаганды имело тенденцию сводиться всегда к одному и тому же, и вдобавок у ЦРУ была весьма сомнительная репутация в тех либеральных, высокооплачиваемых, утонченных кругах, в которых вращалась Мэри.

— Ты похож на уборщика в парке на искусственном спутнике, довольного тем, что он — государственный служащий, — сказала разъяренная Мэри. — Это дешевая безопасность, просто способ избежать необходимости бороться. Тебе всего тридцать три года, а ты давно оставил любые попытки чего-то достичь в жизни. Выбросил из головы даже желание сделать из себя что-нибудь стоящее.