Алан Фостер - Зелье

Девушка слегка поежилась, когда на ее глаза легла полоска тонкой черной ткани.

— Боже, неужто вы верите в то, что я смогла запомнить дорогу к тому логову, где затаился ваш драгоценный босс? Интересно, чтобы такое я разглядела ночью, на незнакомой планете, да еще несясь над морскою гладью в неистовом аэромобиле?

— Ничего вы особенного не заметили, конечно же. Но вот к вашему спутнику я, признаться, столь нежных чувств не питаю. Мне совершенно не ведомо, на что он способен, а когда сталкиваешься с неизвестным, лучше всего соблюдать осторожность. Конечно, вы наши потенциальные клиенты. Но только потенциальные. Сейчас вы оба — новички. Так что постережемся… Мы вас совсем не знаем.

— Неужели? — с деланным изумлением вскрикнула Кай-Сунг. — А мне-то казалось, что вы нас насквозь видите. Нам скрывать нечего, цели наши вполне определенны. В платежеспособности — тоже убедились…

У Киттен заныло внизу живота, к горлу подступило ощущение надвигающейся опасности. Неужто кем-то и где-то допущен роковой просчет? Такие вещи случались иногда из-за нескоординированности действий различных структур и служб.

— Не беспокойтесь, милая, ваша кредитная карточка в полном ажуре, — непринужденно проговорил Йорк, завязывая тряпицу на затылке у девушки. — Дело несколько в ином. Видите ли, у меня возникли кое-какие сомнения на ваш счет. Пустячок, в сущности, но тоже требует пояснений. В то время, как вы беседовали со мной у прилавка, по аллее прошли два легавых, переодетых в штатское столь неискусно, что и школьник бы их раскусил. Так вот, эти двое прошествовали мимо нас в двух шагах и даже не подумали помешать нашей полюбовной беседе.

— А с какой стати они должны были непременно встревать в разговор? — насторожилась Кай-Сунг.

— А с такой стати, — вмешался Франц, — что окурочек, который Йорк вытащил из вашего милого ротика, явно земного происхождения. Между тем, ввоз товаров с Земли на Реплер запрещен еще с той поры, когда какой-то колонист обнаружил, что табачный дым оказывает губительное воздействие на побеги особо ценных и редких пород многолетних растений.

Киттен пожала плечами, изобразив досадливое недоумение.

— Ну и что с того?

Дело явно принимало скверный оборот. Киттен тихонько привела ноги в боевую позицию и руки скрестила на груди: все ближе к повязке!

— Надо полагать, вы и в самом деле ни о чем не осведомлены, — с сомнением сказал Йорк, — но те двое ряженых должны были бы знать об этом по долгу службы. Пусть вам и удалось пронести парочку сигар мимо зазевавшегося таможенника, курить их прямо на глазах легавых и не попасться — что-то уж довольно странно. Интересно, почему полисмены, заприметив контрабанду в ваших белоснежных зубках, не схватили вас у моего лотка?

В ту же секунду Киттен, резким движением рук сорвав повязку, ударила Франца ногой прямо в колено и почувствовала, как хрустнула вражья надколенная чашечка. Детина скорчился от невероятной боли и осел на пол. Седда включил автопилот и потянулся к Кай-Сунг, но это было последнее, что удалось ей увидеть: на голову опустилось что-то тяжелое, нахлынули волны кромешной тьмы и беспамятства.

Когда девушка вновь пришла в сознание, то обнаружила себя лежащей черт знает на чем и попробовала пошевелить конечностями: почти безрезультатно. Руки и ноги были привязаны к тулову, тулово же в свою очередь — к скамейке и накрепко. Киттен ужом вилась на этой холодной деревянной сковородке. Озноб делался все сильнее: с Кай-Сунг стянули одежду. Впрочем, крепчающая прохлада мало заботила прелестную Киттен. Больше всего ее волновала собственная беспомощность. Даже запястья были прикручены веревками к брусьям скамьи. Следовало пожалеть и об утраченных тряпках, ибо в опояску было вшито миниатюрное ружьишко.

С усилием повернувшись на левый бок и напрягши все свое белое молодое тело, Киттен попробовала развязать зубами узел на правом запястье. Попытка, как того и следовало ожидать, провалилась. Накатала внезапная слабость, все поплыло перед глазами. К тому же, выяснилось, что на голове у Кай-Сунг поселилась громадная шишка, очевидно не имевшая никакого отношения к прическе.

— Пилар! — послышался знакомый голос.

Под этим именем девушка проходила по легенде, созданной для ее прикрытия майором Орвеналиксом. Невзирая на жесткую фиксацию шеи, Киттен удалось поворотить буйную головушку и скосить очи на небольшое кресло, в котором сидел Порсупах. Енот был с ног до головы залит полипановой пеной, успевшей уже затвердеть. Томианца упаковали с не меньшей тщательностью, чем идиотскую статуэтку из черного коралла, которую Киттен приобрела у Йорка. Сознание девушки отчасти прояснилось, и теперь она желала получить как можно больше визуальной информации. Конечно, ворочать головой оказалось довольно затруднительно, но зато глаза вращались в пазах вполне свободно и могли быть наведены на любой объект с потрясающей точностью. Юная разведчица обратила внимание на то, что жгут, которыми ее прикрутили к скамейке, сильно походил на прекрасной выделки кожу и нисколько не натирал ни шеи, ни лодыжек, ни запястий. Впрочем, не следовало надеяться на человеколюбие преступников. Видимо, ничего другого у них просто не нашлось.