Джордж Мартин - Путешествия Тафа

— Как изменить? — резко спросила Толли Мьюн.

Таф слегка шевельнул пальцем, нажав на светящуюся кнопку на ручке своего кресла. Дакс замурлыкал.

Включился свет.

Толли Мьюн моргнула и в изумлении широко раскрыла глаза.

Они сидели в центре огромного круглого зала диаметром с полкилометра. Свод потолка-купола возвышался над их головами на добрую сотню метров. Позади Тафа на стенах располагалось с десяток экосфер, открытых сверху и заполненных землей. В каждой был свой тип почвы — рыхлый белый песок, плодородный чернозем, жесткая красная глина, голубой кристаллический гравий, серо-зеленый болотный ил, мерзлая почва тундры. В каждой экосфере росло по одному побегу манны.

Они все увеличивались и увеличивались в размерах.

В центре растения достигали пяти метров в высоту; их вьющиеся стебли густо переплетались. Усики свисали к полу в полуметре от Тафа. Плети манны покрывали три четверти стен зала. Ветви как-то ухитрялись прицепиться к белому металлопластовому потолку, наполовину закрывая лампы, так что на пол отбрасывалась кружевная тень. Профильтрованный листьями свет казался зеленоватым. Повсюду зрели плоды. Большие белые стручки размером с человеческую голову свисали со стеблей над послами, выглядывали из пучков зелени. Один стручок шлепнулся на пол с мягким мокрым звуком. Теперь Толли поняла, почему эхо звучало так глухо.

— Эти образцы, — бесстрастно заявил Таф, — выросли из спор, посеянных около двух недель назад, перед моей первой встречей с многоуважаемым Первым Советником. В каждую экосферу я положил по одной споре; за это время я ни разу их не поливал и не удобрял. Если бы я это сделал, растения были бы не такими маленькими и чахлыми, как эти.

Толли Мьюн поднялась на ноги. Она много лет жила в невесомости, и сейчас ей трудно было стоять; что-то сжимало грудь, во рту появился противный вкус, но она сделала все, чтобы овладеть собой. Таф ошеломил ее своим фокусом с манной, и она не знала, что делать, какое принять решение. Черныш куда-то запропастился, между тем как Дакс сидел у Тафа под ухом, довольно мурлыкал и смотрел на нее своими большими золотистыми глазами, видевшими ее насквозь со всеми ее дурацкими уловками.

— Это очень впечатляет, — стараясь не выдать свое замешательство, сквозь зубы проговорила она.

— Я рад, что вы так считаете, — сказал Таф, поглаживая Дакса.

— Что вы предлагаете конкретно?

— Мое предложение таково: мы немедленно начинаем засеивать Сатлэм манной. Для доставки можно воспользоваться челноками «Ковчега». Я уже позволил себе загрузить трюмы разрывными воздушными стручками со спорами манны. Если их выпустить в атмосферу планеты по определенной схеме, которую я продумал, ветры разнесут их по всему Сатлэму. Они сразу же пойдут в рост. Больше от сатлэмцев ничего не потребуется — только рвите и ешьте.

Таф повернулся к послам.

— Господа, — сказал он. — Я думаю, вам интересно, какая роль отводится вам.

Рэч Норрен, ущипнув себя за щеку, высказался за всех.

— Совершенно верно, — сказал он и беспокойно огляделся. — Я уже говорил. Этот сорняк накормит всех сати. Ну и что? Нам-то что?

— Мне кажется, что последствия очевидны, — сказал Таф. — Сатлэм представляет собой угрозу для союзных миров только потому, что его населению постоянно грозит голод. Это делает Сатлэм, в сущности, миролюбивый и цивилизованный мир, крайне нестабильным. Пока технократы остаются у власти и сохраняют равновесие, Сатлэм дружен с соседями, но этому балансированию, каким бы умелым оно ни было, обязательно придет конец. Экспансионисты придут к власти, и сатлэмцы станут опасными агрессорами.

— Я не экспансионистка, черт возьми! — с жаром воскликнула Толли Мьюн.

— Этого я не говорил, — ответил Таф. — Но и на пост Первого Советника вы избраны не пожизненно, несмотря на весь ваш опыт. Война уже идет, хотя и оборонительная. Когда ваше правительство падет и если вас сменят экспансионисты, война перерастет в завоевательную. В таких условиях, какие создали себе сатлэмцы, война так же неизбежна, как и голод, и ни один лидер, каким бы хорошим и компетентным он ни был, не сможет ее предотвратить.

— Вы правы, — отчетливо произнесла женщина-подросток с Мира Генри. В ее глазах светилась проницательность, не соответствующая мальчишескому облику. — И если война неизбежна, то нам лучше довести ее до конца сейчас и решить проблему раз и навсегда.

— Лазурная Троица такого же мнения, — прошептал посол этой планеты.