Эрик Флинт - Путь империи

— Твои советники — люди.

— Люди и джао, — уточнил Эйлле. — У меня на службе состоят и те, и другие. Этот проект, — он снова указал на изображение, — предложили люди. Но по сравнению с первоначальным вариантом он стал гораздо лучше. Мы доработали его с учетом опыта ветеранов Завоевания — например, Чала и Хэми.

Эйлле перевел дух. Он обнаружил, что принял сложную трехчастную позу — «вызов-упорство-решимость».

— Вы можете не сомневаться во мне, — проговорил он. — Ведь вы тоже меня учили. То, что я делаю — лучшее, что можно сделать. Лучшее для всех нас — Плутрака, людей, Нарво.

— Надеюсь, ты прав, — в позе Дэу мелькнуло что-то, похожее на «усталость-и-нежность», словно старый джао на миг утратил контроль над своим телом. — Мы все на это надеемся. Но ты сам лишил себя нашей защиты, и мы не можем вмешаться, чтобы решить вопрос в твою пользу.

— Я бы сам этого не хотел, — голос Эйлле прозвучал почти агрессивно. — Пусть мои дела говорят сами за себя, а об остальном судить Наукре.

— Рад, что ты так думаешь, — ответил Дэу. — И подозреваю, что это единственное, что может за тебя говорить. А если Нарво снова начнут решать за весь совет… Впрочем… мне кажется, что Свора на этот раз сыграет особую роль. И трудно угадать, куда после этого повернет течение… — виб-рисы бывшего коченау вновь задрожали, словно ему пришло на ум что-то забавное. — А еще говорят «утонченность Плутрака, утонченность Плутрака»… Ха! Так говорят те, кто никогда не имел дело с Наставником Своры.

И вдруг… Эйлле не поверил своим глазам.

Дэу принял позу «признание-и-уважение».

— Ты оправдал наши ожидания, Эйлле. Возможно, даже превзошел. Я не берусь судить о твоей мудрости по этим делам. И очень боюсь, что за свои поступки тебе придется заплатить жизнью. Но не сомневайся: останешься ты крудхом или нет, Плутрак гордится тобой. Нарво никогда не оправятся от этого удара. И с ними наконец-то можно будет подобающим образом заключить союз… — Дэу выпрямился. — А теперь мне нужно немного вздремнуть. Увы, я стар и не столь гибок, как прежде.

Нэсс приняла почтительную позу и шагнула к дверному проему.

— Я провожу вас в подходящее помещение, коченау. Там очень хороший бассейн, хотя и небольшой.

Когда за спиной Дэу снова зазолотилось дверное поле, Эйлле посмотрел на Яута.

От неуверенности фрагты не осталось и следа. Он принял великолепную трехчастную позу, весьма для него редкую.

«Удовлетворение-спокойствие-твердость».

Эйлле отвернулся и снова уставился на изображение корабля, который вращался перед ним. Яут тоже не все понял. Неудивительно. До последнего времени Эйлле тоже понимал далеко не все.

Как это глупо. Это и есть вся хваленая утонченность Плутрака? Продумывать новый ход против Нарво… Когда Экхат летают по этому рукаву Галактики, как… как у себя дома.

Да. А они… они прямо как…

Он вспомнил еще одно из любимых выражений Врота.

Как дети в песочнице.

Когда-то резиденция в Оклахома-сити был для Оппака местом, где можно почувствовать себя спокойно. Теперь дворец вызывал у него тягостные чувства.

Ранения, которые сгоряча нанесли ему бывшие подчиненные, схватив его по приказу Своры, уже зажили. Теперь Оп-пак почти все время проводил в бассейнах помещения, которое его служители-люди называли Большим Залом. Да, когда-то ему прислуживали люди. Теперь их не было. И это хорошо: он не потерпит присутствия этих тварей, даже если Свора позволит им здесь находиться. Но Свора не разрешит. Теперь к нему допускают лишь Гончих, которые и выполняют роль служителей. Они прилежно выполняют все приказы… но где их почтение? И все — гаадкомордые новички. Это еще одно оскорбление. К счастью, Бори — та, что сейчас смешивает соли для бассейна — очень искусна. Так внимательно выслушивает его замечания, добавляет нужные ароматы, проверяет, снова спрашивает… Соли были из старого запаса, специально завезенные с Пратуса. Уже сейчас запах стал почти идеальным и начинал действовать успокаивающе.

Но никакие соли не заставят его забыть, где он находится. Снова на этой отвратительной планете… По крайней мере, ему необходимо прийти в себя. Оппак скользнул обратно в бассейн, распластался на дне, имитирующем скальный выступ, и позволил прохладным искусственным волнам покачивать свое тело. Он пытался думать.

Думать было трудно. Гнев по-прежнему клокотал в нем. Время шло, и ничего не менялось. Наконец Оппак сдался, поднялся на поверхность и окинул взглядом зал. Потоки яркого света струились из отверстий в потолке, образуя на полу золотые квадратные лужицы. Бори молча сидела у дальней стены и начищала перевязь Оппака, являя собой воплощение готовности выполнить приказ. Но и только. Никакого намека на почтение, которое Оппак заслужил.