Стивен Бакстер - Эволюция

Но водоёмы уже высыхали, а вода с шипением уходила в выжженную землю. Из икры лягушек вывелись головастики, которые, претерпевая быстрый метаморфоз, откармливались водорослями, крошечными креветками и друг другом. Они тучами вылезали из воды вслед за родителями, и их расхватывала масса крохотных ящериц, охваченных трепетом пищевой лихорадки. Но молодые лягушки уже зарывались в грязь, строя для себя выстланные слоем слизи камеры, в которых они будут десятки лет ждать следующей бури; их кожа затвердеет, а обмен веществ из-за высыхания замедлится до полной остановки жизненных процессов.

Теперь люди далеко разбрелись по кормовой территории. Некоторые несли тяжёлые семена Древа — огромные стручки размером со свою собственную голову. Как и для лягушек, для Древа этот странный день был той самой выпадающей раз в сто лет возможностью дать семена нового поколения, которые для него посадят его армии симбионтов.

Последняя увидела Кактуса, которая преследовала маленькую шуструю ящерицу с толстым хвостом, полным запасённого жира.

Кактус родилась примерно в то же самое время, что и Последняя, и по мере роста они вместе познавали мир, делясь друг с другом, конкурируя и устраивая драки. Кактус была маленькая и круглая. Это было необычно для её людей, которые в целом были тощими и обладали длинными конечностями, чтобы эффективнее отводить тепло своего тела — и у неё был колкий характер: вот уж точно, как у кактуса. Кактус была кем-то вроде компаньона, даже сестры, но уж точно не подругой Последней. Чтобы назвать кого-то другом, нужно было обладать способностью узнавать чужую точку зрения, а эта способность была давно уже утеряна. В эти дни у людей не было друзей — никаких друзей, кроме Древа.

Последняя хотела бродить вместе с Кактусом, но ей пришлось отложить эту затею. Ей внезапно очень захотелось соли. Это было сообщение, переданное ей Древом посредством органических химических соединений, которыми оно кормило её, пока она находилась в коконе. Древу была нужна соль. И её первейшей задачей было отыскать её. Она помнила, где были соляные отложения — в нескольких сотнях метров отсюда. Она беспомощно отправилась в ту сторону.

Но в той стороне находилась сфера — этот таинственный шар чёрного и фиолетового цвета, который тихо опустился среди кишащего жизнью пейзажа.

Она колебалась, разрываясь между противоречащими друг другу позывами. Она знала, что сфера была неправильной вещью. Огромная волна человеческого разума давно уже схлынула, но люди сохранили хорошее понимание земли, её географии и ресурсов: результативность в сборе пищи была жизненно важным навыком, если приходится искать еду и воду в этом отчаянно засушливом ландшафте. Так что она очень хорошо понимала, что сферы не должно быть здесь. Но это был путь, ведущий к соли.

Несмотря на то, что на душе у неё было нелегко, она отправилась в путь.

Солонец был почти у подножия сферы. Она видела, как грязь прилипла к её странно сверкающей поверхности. Она попробовала не обращать внимания на сферу, и начала скрести липкую грязь.

Недостатка в соли не было. Сто миллионов лет назад, когда континенты сложились в своём танце в эту Новую Пангею, поверх значительной части Северной Америки образовалось обширное внутреннее море. Оно было отрезано от океана, и от него остались лишь разбросанные по земле озёра рассола. Но это исчезающее море оставило после себя обширные пласты соляных отложений — сверкающую равнину, которая простиралась на сотни километров. Соляные пласты были покрыты обломками, вымывавшимися из остатков гор, подвергшихся быстрой эрозии, и теперь оказались захороненными под метрами ржаво-красного песка, но по-прежнему находились на своём месте.

Вскоре она выкопала яму на глубину вытянутой руки и стала вытаскивать горстки грязи с примесями серовато-белой соли. Она жевала грязь, позволяя кристаллам соли растворяться у неё во рту, и сплёвывая песок. Собрав в своём животе запас соли для дальнейшей передачи Древу, Последняя освободилась от своего принуждения.

И она снова обратила внимание на сферу. Та передвинулась с того места, где она впервые увидела её. И она парила над землёй: под ней можно было разглядеть просвет шириной в палец.

Она приблизилась к сфере, опираясь на ступни и костяшки пальцев, и в её глазах светилось тусклое любопытство. Она почти не боялась. В её пустынном мире было мало чего-то нового. И аналогичным образом было мало угроз. Среди пейзажа, ровного, как поверхность стола, хищникам приходилось с большим трудом подкрадываться даже к самой медлительной и тупой добыче.