Юрий Тупицын - Эффект серфинга

Лена улыбнулась:

- Еще простудитесь. Вам всего двадцать шесть! Значит, командиром корабля вы стали в двадцать три года?

- В двадцать два. Но первый патрульный рейд мы делали с наставником на борту.

- Мы - это еще Клим Ждан и Алексей Кронин?

Лобов кивнул:

- И сразу все сладилось?

- С Климом мы вместе учились. А Алексей Кронин, когда мы были стажерами, руководил у нас инженерной практикой.

- Так он старше вас?

- Немного. На четыре года.

- Так это же много!

Иван негромко рассмеялся, искоса поглядывая на девушку.

- Это вам кажется. В девятнадцать лет четыре года и правда много.

Улыбка сошла с лица Лены.

- Мне не было девятнадцати лет, - сказала она отрешенно и очень уверенно. - И никогда уже не будет! Мне было восемнадцать, а потом... Мне кажется, что я совсем старая. Что мне уже лет тридцать, а может быть, и больше.

- Это пройдет.

- Не пройдет, я знаю.

- Все равно не страшно. Я вот выгляжу на тридцать пять, а чувствую иногда себя на все пятьдесят. И ничего!

- Нет, правда? - Лена даже голову вскинула. - На все пятьдесят?

- Иногда.

Лена вздохнула:

- Иногда! Иногда мне кажется... - Она не договорила и круто переменила разговор. - А как это получилось, Алексей Кронин старше, опытнее вас, был вашим учителем... И вдруг попал на патрульный корабль рядовым инженером!

- Он не попал, а попросился.

- Почему?

- Надоела ему нелетная работа на базах. Захотелось ему проверить себя в более ответственных делах. Захотелось повидать настоящий, дикий, еще не исследованный космос. Вот он и попросился на "Торнадо".

- А почему на "Торнадо"? Именно на "Торнадо"?

Лобов задумался, улыбка воспоминаний тронула его губы. Молчание затягивалось, Иван словно позабыл о девушке. Но Лена сидела тихонько, искоса, с высоты своего сидячего положения следила за Иваном и никак не напоминала о своем существовании. Из задумчивости Лобова вывели белки, скатившиеся с сосны на поляну, промчавшиеся с верещанием по траве и взлетевшие на другое дерево.

- Белки, - пояснила Лена, отвечая взгляду Лобова.

- Я видел. О чем вы спросили меня?

- Неважно. Ваши друзья здоровы?

- Да они и были здоровы! Карантин у них кончается, и через несколько дней они будут на Земле.

В глазах девушки промелькнула тень тревоги, на которую Иван не обратил внимания.

- Они прилетят сюда?

- Обязательно. Вы же их крестница!

- Надолго?

Голос Лены дрогнул. Иван поднял голову, и взгляды их встретились. Серые глаза Ивана Лобова и карие глаза Лены Зим встречались, конечно, и прежде, но только теперь, здесь, на увядающей земляничной поляне, освещенной косыми лучами вечернего солнца, встреча взглядов обернулась разговором, куда более красноречивым, чем самые проникновенные слова. Оба смутились, не смогли скрыть это смущение друг от друга, а поэтому смутились еще больше. В глазах Лены, как и тогда, при первой их встрече, когда Иван упомянул Орнитерру, плеснулось чувство и похожее, и, вместе с тем, не похожее на испуг. Поспешно поднявшись на ноги, она прихватила с травы расстеленную куртку и протянула ее Лобову.

- Простудитесь.

Иван молча принял куртку. Они стояли рядом и не знали, что можно и что нужно делать дальше. Первой нашлась Лена.

- Совсем забыла! У меня же встреча с Кирсипуу.

- Я провожу вас.

Лена кивнула и, не оборачиваясь, быстро зашагала по тропинке к пансионату профилактория. Ручей она перешла самостоятельно, лишь на мгновение замешкавшись перед первым после ее второго рождения, еще непривычным прыжком на камень посреди вечно текущей и вечно бормочущей свою песню воды.

Этот случай поломал те простые, в духе давних космических традиций, товарищеские отношения между Иваном и Леной, которые выстраивались на протяжении двух недель. Лена разрушала их невольно, вовсе того сама не желая. Она не знала, как ей теперь вести себя с Иваном. Иван ей нравился! Давно нравился, с того самого момента, когда появился возле ее шезлонга в лучах желтеющего вечернего солнца: большой, спокойный, сильный. Представился, попросил разрешения посидеть рядом, а потом сосредоточенно читал микросборник, словно позабыв о девушке, исподтишка разглядывавшей его поверх книги. Иван понравился ей сразу. Но чтобы по-настоящему понять это, Лене потребовалось ощутить, что и она нравится Ивану! Эта догадка, похожая на озарение, испугала ее. В испуге этом жила и тайная радость, от которой кружилась голова. Но испуг все-таки возобладал. Вдруг ее обманул молчаливый разговор взглядов? Иван не был похож на влюбленного. Ни капельки! Совсем не похож на Виктора, который любил ее, говорил о любви, ждал любви... И боялся ее, как боялась и сама Лена. Спокойная доброжелательность Ивана, его готовность ответить на любой ее вопрос, ответить тяжеловато, но искренне, без намека на рисовку и остроумие, - это любовь?! Да и может ли вообще любить этот будто из железа сделанный человек с простым рубленым лицом и такими сильными руками, которыми он, казалось, камни мог мять, словно глину?