Рене смотрел на геолога не очень доверчиво.
- Но есть, наверное, и исключения.
- Есть, - подтвердил Батейн. - Есть по-настоящему порядочные ученые. Но при нынешней централизации науки они лишь хотят, а не могут. Лишь хотят делать добрые дела! А есть и настоящие сволочи, духовные проститутки, бесстыдно торгующие своим мозгом.
Рене тотчас вспомнил веселого жизнерадостного и очень практичного, практичного до бесстыдства Шербье. В то же время он с любопытством поглядывал на Батейна - в какую, собственно, категорию он самого себя зачисляет? Но прямо спросить об этом не решился. Судя по ироничным огонькам в глазах геолога, он догадался об этом невысказанном вопросе Хойла, но удовлетворять его любопытство не собирался.
- Но Вильям не вписывается в эти категории. Определенно не вписывается, - продолжал Батейн после паузы. - В его натуре было нечто от пророка, грешащего, мучающегося и старающегося праведными делами искупить свои прегрешения. Он был, как это говорят марксисты и гегельянцы? А, единством противоположностей!
- Он был завистлив?
- Пожалуй, нет. Ему просто не везло, а не везло потому, что он был наивен, даже инфантилен в житейских делах, не было у него этой бульдожьей деловой хватки, не умел он подать и себя, и свои деяния. Экспериментатор-виртуоз, участвовал в выделении нескольких далеких трансуранов, а кто его знает кроме узкого круга специалистов? Между тем некоторые его коллеги ходят в нобелевских лауреатах! Отсюда комплекс неполноценности и желание самоутвердиться.
- Подмять под себя других? - усмехнулся Рене.
- Ну уж нет! У Вильяма это желание проявлялось, я бы сказал, во всеобщей и, если угодно, альтруистической форме.
- Любите же вы, однако, выразиться заумно!
- Люблю! - с улыбкой покаялся Батейн. - А то ведь и за порядочного ученого считать не будут. Ну а если серьезно, то дело тут в том, что Вильям принимал участие в разработке некоторых вариантов водородного оружия. Это его тяготило. Он часто вспоминал о раскаянии, если не сказать об отчаянии, Эйнштейна, которое тот испытывал в последний послевоенный период своей жизни. О его многочисленных, но, увы, бесплодных попытках содействия запрещению ядерного оружия. Того самого оружия, которому он сам, своим письмом к Франклину Рузвельту, открыл широкую дорогу.
Геолог помолчал, поигрывая ложечкой со следами кофе и сахара.
- Вильямом подспудно владело высокое желание искупить свою вину перед людьми, теперь мне это совершенно ясно. И как только он получил наследство, то сразу взялся за свой фантастический проект. Суть этого проекта Вильям хранил в тайне даже от самых близких людей, но теперь, ретроспективно, ее нетрудно восстановить. Создав свой комплекс глобальной катастрофы, Вильям намеревался выступить по радио с ультиматумом: угрожая чудовищным взрывом, потребовать от ядерных держав всеобщего и полного разоружения. Вильям десятки раз высказывал такие идеи, в абстрактной форме, разумеется. Его замысел был гуманен, хотя способ он выбрал дьявольский! И вдруг, - Батейн поднял свои ладони и тяжело уронил на колени, - катастрофа во имя катастрофы, катастрофа во имя голого наказания! Я не вижу за этим личности Вильяма Грейвса!
- Но он сошел с ума, личность его сломалась, - напомнил Хойл.
Батейн тяжело вздохнул, лицо его приобрело обиженное и беспомощное выражение.
- Заладили как попугай: сошел с ума, ну и что? - Батейн проговорил это теперь без всяких эмоций, просто устало. - Мне тоже приходилось дорабатываться до чертиков и нервных срывов. Вы знаете, что такое нейролептики, мой дорогой журналист?
- Слышал, но не более того.
- Понятно, здоровье у вас железное. Нейролептики - мощнейшее средство воздействия на мозг, на психику. Нейролептиками сейчас вылечивают самых безнадежных хроников. Но как и у всех достижений нашего проклятого мира, у нейролептиков есть и оборотная сторона. С помощью безобидных на вид таблеток человека можно превратить и в тихую покорную скотину, и в буйное животное, и в безудержного маньяка!
Рене наконец понял, куда клонит Батейн. Догадка геолога поразила его своей простотой и естественностью; как и всегда бывает в таких случаях, он удивился, почему это раньше не пришло в голову ему самому. Но были у него и возражения.
- Вы считаете, что Вильяма Грейвса специально свели с ума?
- Вот именно! И в нужном направлении, - убежденно сказал Батейн.
- Но кто? Нед Шайе?
- Исключено!
- Верно. Тогда старый слуга? - Рене на секунду задумался. - Но ведь кто-то руководил его действиями! Выходит, местонахождение Грейвса было известно, во всяком случае, тому, кто незримо стоял за его спиной.
Читать дальше