Игорь Пронин - Дым над Ульшаном

— Скоро выйдет луна, и будет веселее, — подбодрил он сам себя. — В самом деле, что особенного случилось? Покойники оживают в каждой третьей сказке, дело обычное. А я между тем уже не дороге и к утру буду в Ульшане. Там много людей, которые не хотят меня убить. Им наплевать на меня, и это ужасно приятно.

— Что-то стихи у меня пошли хуже даже, чем обычно, — вздохнул Кей, но, собрав остатки мужества, вполне уверенно зашагал по дороге.

И с каждым шагом ему становилось легче, а уж когда взошла луна, поэт почти успокоился. Ну, разве что оглядывался каждые двадцать шагов, и еще вздрагивал, когда ветер шелестел листвой. Однако если уж ночь не сложилась с самого начала, то и ждать от нее хорошего не приходится. Вскоре Кей услышал топот впереди, и едва успел добежать до кустов, чтобы спрятаться от кавалькады из целой дюжины всадников. Не торчать же рядом с дорогой, сняв шляпу?

Скакавший первым всадник что-то негромко приказал, отряд остановился. Кей, растянувшийся на земле всего в тридцати шагах, перестал дышать. Эльфы! Он видел в светел луны их длинные волосы, острые уши. Эльфы смотрели в его сторону, они заметили одинокого странника. Вот только зачем он им понадобился?.. Предводитель опять сказал что-то на своем мелодичном языке, всадники достали луки и растянулись цепью. Римти повернул голову и прикинул расстояние до деревьев. Шагов сто… Никаких шансов, даже ночью — эти стрелки не чета заспанным крестьянским детям.

И в тот самый миг, когда Римти, стуча зубами, пытался сложить сам себе эпитафию, какая-то на редкость крупная ночная птица пронеслась над дорогой, едва не коснувшись голов эльфов крыльями. Заржали, заплясали под всадниками встревожившиеся кони, помешав им выстрелить точно, а птица, хрипло крикнув что-то, полетела, снижаясь над полем, и вдруг упала. Кей не понял, попала ли в нее одна из мгновенно выпущенных эльфами стрел, не поняли этого и сами эльфы, однако отряд тут же сорвался с места и поскакал через поле.

— Чтоб вы там увязли, чтоб ваши кони ноги переломали, а вы — шеи! — хриплым шепотом пожелал остроухим лучникам Кей и помчался, не разбирая дороги, в другую сторону, к чернеющей стене деревьев.

Он ушел в лес подальше, отыскал там полянку и просидел всю ночь в самой ее середине, вздрагивая от каждого шороха.

И еще очень много отвратительных стихов успел сочинить Кей Римти до рассвета.

— И что же теперь делать? — горестно спросил декан.

Его бледные руки беспокойно сновали по столешнице, словно какие-то голые, заблудившиеся в пустыне крабы. Декану хотелось выпить.

— Мы должны доказать, что не зря едим свой хлеб! — провозгласил профессор Спенсо.

— И как же мы это сделаем?.. Спенсо, не тяните кота за хвост, я вас умоляю. Или отдайте стакан.

— Я хочу, чтобы вы приняли решение, находясь в здравом уме, господин декан.

— Я?.. — «Крабы» от ужаса обнялись, сжали друг друга до хруста. — Принять решение?.. Спенсо, я совершенно не знаю, что делать. Герцог прикажет меня повесить, и правильно сделает! Отдайте стакан, профессор, или я…

— Есть выход!

Помедлив немного, Спенсо все-таки поставил перед деканом Урмисом вырванный силой напиток. Декан, не веря своему счастью, улыбнулся как проснувшееся дитя, потом сделал большой глоток солтвейна, громко причмокнул и откинулся на спинку стула.

— Так вы сказали, что видите выход из сложившейся ситуации, профессор? Хитрец! А ворвались ко мне с таким видом, словно мир рушится на наши головы! Ну же, Спенсо, расскажите скорей, что вы придумали.

Профессора всегда изумляла способность декана вот так преображаться. Только что он был в панике, кинулся к буферу, словно собираясь принять яд, потом сидел и трясся, как последнее ничтожество — и вот, заполучив стакан, опять скорчил благородного господина. Сам Спенсо к спиртному прикасался лишь по необходимости, и испытывал легкую зависть к людям, исхитрявшимся порой даже получать временную помощь от бутылочного демона. Впрочем, рано или поздно демон пожрет всех пьяниц…

— Господин декан, насколько я понял, ситуация во дворце действительно сложилась чрезвычайно тревожная. Я думаю, что о многом нам не сообщили — да и ни к чему нам это знать. Но само присутствие Ираклиаза наводит меня на довольно грустные мысли…