Артур Кларк - Свидание с Рамой (сборник)

– Положение нелепейшее, – пожаловался Пат. – В такой час все пассажиры заняты спором о летающих блюдцах!

– А по-моему, это превосходно, – ответил коммодор. – Чем еще вы предложите им заняться? Скажем прямо, ведь нам остается только сидеть и ждать, пока Лоуренс снова постучится в крышу.

– Если он еще там. Баррет прав, плот мог затонуть.

– Вряд ли… Толчок был очень слабый. Как по-вашему, на сколько мы опустились?

Вопрос Ханстена заставил Пата призадуматься. Теперь ему казалось, что они падали долго. Полутьма, сражение с пылью – все это нарушило чувство времени, и он мог только гадать.

– Ну, метров на десять…

– Чепуха! Это длилось всего несколько секунд. Два-три метра, не больше.

«Хоть бы коммодор оказался прав», – подумал Пат. Он знал, насколько трудно судить о малых ускорениях, особенно когда внимание притупилось. Из всех находившихся на борту «Селены» у одного Ханстена есть нужный опыт. Надо думать, его оценка точна. И уж во всяком случае она обнадеживает.

– На поверхности, наверное, ничего и не почувствовали, – продолжал Ханстен. – И теперь удивляются, почему не могут нас нащупать. Вы уверены, что нам не под силу наладить радиостанцию?

– Уверен. Всю распределительную коробку сорвало вместе с частью кабеля. Из кабины не добраться.

– Н-да, ничего не поделаешь. Ладно, пошли, пусть Редли попытается обратить нас в свою веру, если сумеет.

Жюль около ста метров провожал объективом пылекаты, прежде чем обнаружил, что они увозят меньше людей, чем привезли. Семь человек, а было восемь.

Он тотчас дал задний ход и благодаря то ли счастливому случаю, то ли прозорливости, отличающей блестящего оператора от рядового, поймал плот как раз в тот миг, когда Лоуренс нарушил свое радиомолчание.

– Говорит главный инженер Эртсайда. – У него был усталый и расстроенный голос человека, тщательно разработанные планы которого вдруг рухнули. – Прошу извинить за перебой, но, как вы, очевидно, догадались, у нас произошла авария. Должно быть, снова оседание. На сколько метров – неизвестно. Мы потеряли «Селену», и она не отвечает на наши вызовы. Я велел своим людям отойти на несколько сот метров в сторону. Вряд ли нам грозит опасность, но лучше не рисковать. Пока что я тут и один справлюсь. Слушайте мой вызов через несколько минут.

Миллионы зрителей увидели, как Лоуренс, присев на краю плота, собирает щуп, которым в первый раз обнаружил пылеход. Двадцать метров. Если корабль погрузился глубже, придется изобретать что-нибудь еще. Вот щуп уходит в пыль. Чем ближе к той глубине, где прежде лежала «Селена», тем медленнее. Скрылась метка 15– пятнадцать метров. Щуп был словно копье, вонзающееся в тело Луны. «Сколько еще?» – шептал про себя Лоуренс в тишине скафандра.

Ответ ошеломил его. Прямо хоть смейся, не будь положение столь серьезным: после метки щуп прошел всего полтора метра. Но вот что гораздо хуже, «Селена» осела неравномерно. Проверка показала, что корма лежит глубже носа, перекос – тридцать градусов. Одного этого было достаточно, чтобы поломать планы Лоуренса: ведь он рассчитывал, что кессон плотно, без зазоров ляжет на горизонтальную крышу.

Впрочем, сейчас Лоуренса в первую очередь заботило другое. Радио пылехода молчит (хорошо, если только из-за неисправности питания) – как проверить, живы ли люди? Они-то услышат стук щупа, но сами не могут ничего передать наверх…

Как так не могут?! Есть способ, самый легкий и примитивный, какой только можно себе представить! Настолько примитивный, что после полутораста лет электроники немудрено и запамятовать.

Лоуренс выпрямился и вызвал пылекаты.

– Можете возвращаться, – сказал он. – Никакой опасности нет. Пылеход осел всего на метр-другой.

Главный уже забыл про следящие за ним миллионы глаз. Еще предстояло разработать новый план действий, но первый шаг был ему ясен.

Когда Пат и коммодор вернулись в кабину, там еще вовсю спорили. Немногословный до сих пор Редли быстро наверстывал упущенное. Точно кто-то нажал потайную пружину – или бухгалтера вдруг освободили от обета молчания. Да так оно, пожалуй, и было: решив, что его миссия все равно стала явной, Редли был только рад о ней рассказать.

Коммодор Ханстен встречал много таких суеверов; собственно, ради самозащиты он и одолел обильную литературу о летающих блюдцах. Начиналось всегда одинаково, с вопроса: «Коммодор, вы, наверно, повидали немало необычного за годы, проведенные в космосе?» Ответ, естественно, не удовлетворял собеседника, и следовал завуалированный, а то и не очень завуалированный намек – дескать, Ханстен боится или избегает говорить правду. Опровергать это обвинение было пустой тратой сил; правоверный просто-напросто заключал, что коммодор участвует в сговоре.