Сергей Калашников - Внизу наш дом - второй вариант

Я замолчал и посмотрел на Мусеньку. Она кивнула и не стала ничего добавлять.

- Пожалуй, это и всё из того, что имеет идеологическую окраску, - подвёл я черту под разговором. - Общий вывод - для создания долговременной стабильности государства требуется и многоукладность хозяйства и многопартийность политического строя и многоголосость в средствах массовой информации. И, при этом, никуда не денешься от соискания поддержки со стороны самых широких масс населения, добиться которого можно только неуклонно повышая его жизненный уровень.

- Только не надо делать резких движений, перебрасывая руль общественной жизни с борта на борт! - вставила своё словечко Мусенька. - Перегруппировываться нужно, планомерно перемещая ударные силы на заранее подготовленные позиции.

- То есть, вы это уже между собой обсуждали и даже разговор провели согласованно, заранее условившись о том, что будете говорить?

- Так точно, товарищ Сталин, - ответили мы в один голос.

- И у вас уже есть план?

- Только отдельные соображения, - признался я честно. - Собственно, их мы уже изложили.

- Дело в том, что ни в юриспруденции, ни в вопросах организации внутригосударственных механизмов, ни в области международных отношений у нас с Шуриком нет никакого опыта деятельности. Да и исходные данные для принятия решений всегда попадали к нам в виде, обработанном советской пропагандой. О том, что часть информации недостоверна мы догадывались намного позднее, когда на собственной шкуре отмечали происходящие ухудшения, - растолковала нашу с ней позицию Мусенька. - Нормально рассуждать можем только в пределах областей, в которых работали профессионально. Так Шурик считает, что после войны нужно делать упор на развитие авиации, причем легкомоторной...

- ... Будет разогнанная на всю катушку авиапромышленность и высвободятся кадры военных лётчиков - так что момент исключительно удобный, - встрял я.

- А в информационной области необходимо снять все ограничения, кроме ответственности за ложь и клевету. И за замалчивание важных обстоятельств, то есть за утаивание негативных моментов при общем позитивном тоне сообщения или, наоборот, за сокрытие положительных моментов в том, что подвергается критике.

Иосиф Виссарионович чуть заметно улыбнулся и поинтересовался:

- Мне показалось, что вы пытаетесь убедить меня в необходимости демонтировать сами основы социалистического хозяйства. То есть допустить частную собственность на средства производства.

- На занятиях по политпросветучёбе у нас всегда был коронный вопросик к лектору о разнице между частной собственностью и личной, - ухмыльнулся я. - В качестве примера приводился карандаш, купленный инженером в магазине и принесённый на работу - рассуждать о том, частный он или личный можно было часами, путая мозги преподавателю. Аналогичный вопрос касался использования наёмного труда - речь заводилась о домработницах. Ведь они, обслуживая академиков или профессоров, вносили трудовой вклад в их основную деятельность, освобождая от хлопот по хозяйству и давая время на основной труд - мыслительный процесс.

- Это мы о временах застоя, когда все мало-мальски крупные артели, кооперативы или товарищества стали госпредприятиями, а в колхозы назначали председателями ответственных партийных деятелей.

- То есть частный сектор даже в сфере мелкого производства и оказания услуг был уничтожен, - догадался Сталин.

- Практически полностью. Как и личное подсобное хозяйство колхозников. Кого налогами задавили, кого... не знаю как, но всех включили в одну систему, действующую по единому плану. Причем - этим огромным хозяйством рулила партия потому, что руководителей без партбилета практически не встречалось. Может быть, совсем капельку.

- Да, вопросы идеологии чудесно переплелись с реальностью, - кивнула Мусенька.

- Дело в том, что нормально подкованный частник запросто мог принимать наёмных работников под видом вступления в тот же кооператив, - заметил я. - Сначала организовывал маленькую команду из своих друзей или подкупленных нуждающихся, а потом, если ему удавалось развернуться, как следует, набирал столько народу, сколько было нужно.

- У нас в конце восьмидесятых крах системы социализма как раз и начался с того, что разрешили возродить кооперативы. Они сразу начали заниматься спекуляцией - покупали товар по государственной цене, а продавали по коммерческой, - снова объяснила Мусенька. - Всё сразу во много раз подорожало и началось обесценивание денег. А потом настали лихие девяностые. Власти теряли контроль над ситуацией, потому что кругом расцветала преступность, чиновники продавались недорого, зарплату на предприятиях перестали платить - всем тогда было тошно.