Сергей Калашников - Внизу наш дом - второй вариант

- Лос-Аламос - шлёпнул я себя по лбу.

- Ой! - воскликнула Мусенька. - А ещё Оппенгеймер уже после того, как создали ядерную бомбу, боролся за нераспространение ядерного оружия и его за это даже как-то... отлучили, кажется.

- То есть сам его сделал, и сам же захотел уничтожить? - уточнил Павел Анатольевич.

- Как-то так, - согласился я, - потому что это по-настоящему бесчеловечное оружие, уничтожающее и калечащее огромное количество людей.

- Зачем же они тогда его создавали?

- Чтобы прихлопнуть фашизм, - объяснила Мусенька. - Гитлер - не менее страшный зверь, чем атомное оружие. И от него успели пострадать многие. И от зверств его подручных.

- Кажется, вы нам очень помогли, но если вспомните еще, хоть что-то - дайте знать немедленно. Даже если это покажется сущим пустяком.

Выйдя из здания на Лубянке, мы решили пройтись по февральской Москве. Было не слишком морозно, поэтому прогуливались не спеша и разговаривали - возникло понимание, что нам теперь не только доверяют, но и пользоваться стараются аккуратно, чтобы ненароком не вызвать с нашей стороны негатива, не настроить на неправильную волну. А то поначалу не раз случались разные удивительные истории - ну, не было ещё наработано приёмов обращения с людьми, прибывшими из будущего. Правда, изменения в взаимодействии с нами мы заметили только теперь, когда толку от имеющихся у нас сведений осталось немного - всё вокруг сильно изменилось. Мы, однако, уверены, что смогли добиться некоторых улучшений, и, кажется, ничего не испортили.

- Знаешь, Шурик, я не всегда могла сдерживаться, когда рассказывала о том, что будет, - призналась Мусенька. - Особенно, когда речь шла о репрессиях. Думаю, наболтала лишнего. Или, наоборот, недостаточно ясно дала понять, в чём заключалась неправильность того, что тогда творилось?

- Не переживай так - ты все сделала верно. Ведь сведения, которыми ты располагала, не были объективными - читая об этом периоде, ты всегда имела дело с мнениями людей, а они крайне редко бывают совсем непредвзятыми.

- Да, тебе-то хорошо. Техника - вещь однозначная. Поэтому ты смог разыграть комбинацию с почти наверняка предсказуемыми последствиями. А ведь впереди послевоенное время, пятьдесят третий год и этот гадостный съезд партии с его дурацким разоблачением.

- Знаешь, Мусь, мне кажется, если хорошо подумать и просчитать реакции руководства на те, или иные наши высказывания, то можно будет повлиять на развитие событий.

- Как это ты себе представляешь? Нет, Шурик, я далеко не уверена, что нас послушают.

- Конечно, нас не послушают, - согласился я. - Значительно важнее, что подумают, услышав наши сообщения. А выводы будут делать сами - главное задать нужную направленность с учетом знания нами отдалённых последствий. Проблема только в том, что сами предпосылки известны нам лишь по общеизвестным фактам.

- Ну-ка, ну-ка, что ты имеешь в виду?

- Прикинь! После войны почти все страны, на территорию которых вошли Советские войска, оказались в стане социализма. Но, как только рухнул СССР, в этих государствах куда-то улетучилось не только пролетарское единство, но и в добрососедских отношениях трещины поползли - я про вхождение кое-кого в НАТО. Отсюда вывод - незачем нам эти страны держать на поводке и подкармливать, тем более, что были выступления и в Венгрии, и в Чехословакии и в Польше профсоюз Солидарность тоже выступал против социалистической системы.

- Следовательно, тратить ресурсы на восстановление их экономик и дальнейшее промышленное развитие - бесполезно, - кивнула моя умничка.

- Именно. Как на мой вкус, кроме Кубы, Вьетнама и Монголии нам со всеми остальными не следует дружить с такой уж подчеркнутой душевностью. Только на взаимовыгодной основе.

- С турками ещё, - добавила Мусенька. - Они вполне приличные люди. Но в этой войне Турция особых потерь не понесла, так что и помощи ей не понадобится. Так что? Предлагаешь начинать влияние? А то, мне кажется, к лету наша армия пересечет не только старую границу, но и новую. И начнёт освободительный поход.

Тут нас догнала машина, из которой вышел всё тот же младший лейтенант.

- Товарищ Чкалов хотел бы встретиться с Александром Трофимовичем, - рация, что ли у него в кабине?

***

- Трофимыч, Антоновна! Давно вас не видел. Проходите, садитесь, - Валерий Павлович был само радушие. - Давайте я вас чаем напою с морозца.

Чай был кстати, да и булочки нам понравились, опять же вспомнили общих знакомых - авиаконструкторов, конечно, да так разговор и перетёк на самолёты: