Кэролайн Черри - Испытание Шанур

— Ккккт. — Челюсти кифа плотно сжались, ноздри втянулись, по телу прошла дрожь. Сккукук закрыл глаза, отвернулся и судорожно сглотнул.

Пианфар убрала чашку.

— Он вообще что-нибудь ел?

— Не уверена, — пожала плечми Тирен. — Все, что мы ему оставляли, засохло.

— Капитан, — сказала Хэрел, — мы обнаружили того стишо, что удрал с Мкейкса: сегодня утром он проскочил здесь и даже не остановился, чтобы поздороваться.

— Ну еще бы. А что слышно о Тахар? Как там «Восходящая луна»?

— Запросить информацию? — предложила Хэрел.

— У кого?

— Не знаю.

— О боги. Ты что, собиралась спрашивать у «Бдительности»? Нет. Не спрашивай никого. Просто слушай, что передают.

— Может, спросить хаккикта, чем кормить кифа? — озабоченно пробормотала Тирен. — Капитан, может, если он сам прикажет кифу поесть…

Пианфар бросила на нее такой взгляд, что Тирен тут же умолкла и быстро накрыла чашку салфеткой. Вернулась Хилфи и принесла еще одну чашку.

· Ну что, ест?

· Нет.

Хилфи протянула ему свою. От чашки пахло кровью. Это и была кровь. Пианфар, принюхавшись, почувствовала это, когда Хилфи прошла мимо нее.

— Ради богов, где ты это взяла?

— В медицинском отсеке, — прижав уши, сквозь зубы процедила Хилфи.

Втянув ноздрями воздух, киф повернул голову. Его глаза открылись, а высунувшийся из пасти язык начал словно ощупывать воздух. Сккукук поднял руки и потянулся к чашке. Через мгновение темно-красная жидкость в ней исчезла.

— О боги, — прошептала Тирен.

— Какой изысканный вкус, — сказала Хэрел. — И прекрасный аппетит. Замороженные продукты ему, видите ли, не нравятся.

— Отведи его помыться, — сказала Пианфар. — И дай снова поесть, если понадобится. Только не слишком усердствуй. Нам самим нужны запасы крови. А ты.,.

Резкие слова замерли у нее на губах, когда она увидела выражение глаз Хилфи и ее плотно сжатые челюсти.

— Иди отдохни немного, — сказала она Хилфи. Та прижала уши так, словно получила удар по лицу.

— Я не устала.

— В самом деле?

Хилфи промолчала. Ее уши были прижаты, глаза потемнели.

«Убери его с корабля, с палубы, отошли обратно Сиккуккуту».

«О боги, боги, боги, медицинский отсек. Сколько же нам придется сдать крови, чтобы прокормить эту тварь?»

— Ккк-т, — выдохнул Сккукук. Взглянув на него, Пианфар увидела в его глазах осмысленное выражение, когда Тирен подошла, чтобы вытащить его из кресла. — Ккккт, — тихо произнес он, пытаясь подняться, — ккккт… — Поднял голову и посмотрел на Пианфар. Он понял, что было в чашке. «Ну что, киф, полегчало?»

Тирен помогла кифу встать. Хилфи подхватила его с другой стороны, и они медленно потащили Сккукука на себе, держась за него и в то же время поддерживая. «Надо будет завязать ему челюсти, когда он придет в себя». На ее левой руке было пятно шерсти другого цвета: след от одной пластической операции, которую она перенесла в ранней молодости. «Интересно, учуял он это или нет — морда была совсем близко от шрама».

«О боги, убрать его с корабля, только и всего! И убрать от него Хилфи».

— Отдам-ка я его Джику, — пробормотала Пиан-фар, усаживаясь в кресло рядом с Хэрел. Та хотела что-то сказать, но Пианфар прервала ее: — Иди и ты. Вымойся. Я тут сама управлюсь. У нас и так чертова уйма проблем. Не знаю, сколько мы пробудем в этом порту. Думаю, что недолго. Несколько часов, может быть. А может, день или около того. Если повезет.

— Есть, — ответила Хэрел и, не мешкая, отключила приборы на своей панели управления и выскользнула из кресла. — Вам что-нибудь нужно?

— Нет. Увидишь Хилфи и Тирен, скажи им, чтобы тоже помылись и немного отдохнули.

— Хорошо, — заторопилась Хэрел. Быстро умыться, натянуть чистые бриджи, заскочить на кухню и, если будет время, что-нибудь на ходу проглотить.

За последнее время все они сильно похудели. Стали тощими, словно бесплотные тени, без сна и отдыха отстаивая вахту за вахтой во время прыжков-перелетов, имея возможность лишь наскоро что-то перекусить на кухне и немного поспать. Это изматывало и без того бесконечно уставший экипаж. Во время каждого прыжка приходилось выдерживать еще и психологическую нагрузку. Что испытал на себе киф. Да и все они. Пианфар обнаружила, что за последнее время стала есть не потому, что испытывала голод, а просто потому, что это было необходимо. Пища перестала ее интересовать. Только когда начинало пошатывать от голода, она понимала, что пора поесть, она давно забыла, что такое аппетит. «Еще один прыжок — о боги, еще один прыжок, и начнется то же самое. Никто не в состоянии вынести подобный график».