Кэролайн Черри - Выбор Шанур

Встреча старых друзей являлась вполне обычным делом на Центральной, где торговали представители полудюжины рас, и с одним из таких друзей столкнулась Пианфар Шанур, только что посадившая «Гордость» на причал. Край левого уха этой хейни с курчавой золотисто-рыжей гривой, такой же бородой и лоснящейся шерстью украшали золотые кольца — свидетельства многих успешных полетов, — самое нижнее из которых дополняла огромная броская жемчужина в форме слезы. Пианфар была одета в свободные бриджи из красного шелка с оранжевыми разводами, перехваченные в области талии поясом с драгоценными подвесками. Столь яркая особа, излучающая благополучие и достоинство, привлекала к себе внимание везде, где бы ни появлялась.

Обогнув груду контейнеров, дожидавшихся своей очереди на погрузку, Пианфар заметила полуобнаженную, покрытую тёмной шерстью фигуру. Махендосет были частыми посетителями Центральной, но этот шёл к ней, широко раскинув руки, глаза его лучились, а скуластое лицо расплывалось в очаровательной улыбке, обнажавшей острые с золотыми коронками клыки.

— Пианфар! — воскликнул он.

— Вы! — Пианфар замерла на месте. — Вы! — Она увернулась от его объятий и быстро зашагала дальше, вынудив махе перейти к более активным действиям.

— Эй, капитан хейни! — крикнул он ей вслед. — Заключим сделку?

Она развернулась, подбоченилась и позволила махену подойти ближе. Золотозубый опустил ей на плечо тяжелую руку и снова улыбнулся:

— Давненько не виделись.

— Черт, прекратите скалиться. Это не выдавит из меня ответной улыбки, махеновский вы шельмец! Как вы оказались в порту?

— Я только что прибыл. И сразу же нашёл моего доброго друга. Каков сюрприз, а? — Он рассмеялся, похлопал её по спине и кивнул в сторону корабельных секций. — Не хотите подарок, хейни?

— Подарок?! — Пианфар впилась когтями ног в палубные плиты: она знала, что за ними могли наблюдать — те же махендосет, в великом множестве шатающиеся перед окруженной канистрами погрузочной зоной, и совсем не желала, чтобы они стали свидетелями подобной фамильярности. Впереди зиял открытый доступ к кораблю. Вне всякого сомнения, это был «Махиджиру». — Да вы должны мне за станки и два чудесных агрегата, за жульничество с ремонтом, за обман…

— Мой славный друг Пианфар Шанур. — Мощная рука подтолкнула её в направлении трапа, охраняемого махенами. Пианфар резко обернулась и бросила на Золотозубого негодующий взгляд прежде, чем он успел толкнуть её снова — на этот раз более сильно и решительно. — Разве это не я спас вашу шею, а?

— Подарок, — бормотала Пианфар, идя к звездолету. — Подарок…

Поднявшись по трапу, она остановилась в переходном шлюзе, в то время как несколько последовавших за ними махенов прошли дальше, во внутренние коридоры. Золотозубый на мгновение помрачнел, и это Пианфар не понравилось. Она прижала уши.

— Что за подарок?

Махе многозначительно ей подмигнул — этот торговец, в действительности никогда таковым не являвшийся, этот хозяин корабля «Махиджиру», не имевшего ничего общего с тем коммерческим кораблем, за который капитан пытался его выдать.

— Приятно видеть вас прежней, хейни.

— Хм. Пианфар скривила рот в натянутой дружеской улыбке и похлопала Золотозубого по руке, при этом не до конца втянув когти. — Мне тоже приятно вас видеть, Эна Исмехананмин. Все разыгрываете из себя дельца?

— Ну, мы ведь иногда торгуем. Честно торгуем.

— Так где же подарок?

Золотозубый взглянул налево, и команда махенов, возвышающаяся сплошной чёрной стеной, расступилась. Пианфар повернула голову в ту сторону, и глаза её полезли на лоб, а рот широко открылся: в дверном проеме, ведшем внутрь «Махиджиру» возник долговязый, одетый как стишо, призрак. Большая часть его лица не имела на себе никакой растительности, а борода и грива были словно выпрядены из солнечного света — зрелище, не имевшее аналогов во всём известном космосе.

— О боги, — выдохнула Пианфар и, развернувшись, шагнула к выходу, но его уже загородили высокие темные фигуры.

— Пианфар, — позвал человек. Шанур обернулась, прижав уши.

— Тулли, — невольно выдохнула она, и в следующую секунду он уже обнимал её обеими руками, источавшими сильный запах парфюмерии.

— Пианфар… — Тулли выпрямился и теперь смотрел на неё сверху вниз, пытаясь заменить появившийся у него махеновский оскал на свою обычную улыбку. — Пианфар, — произнес он с искренним обожанием.