Виктория Угрюмова - Пылающий мост (Кахатана - 4)

Эльвагана уважали и боялись до дрожи в коленях. Все знавшие его раньше в один голос утверждали, что адмирал-шаммемм сильно изменился за последнее время, но многие объясняли это пережитым горем - весь Хадрамаут знал, какая теплая дружба связывала шаммемма и первого советника Вегонабу Лина. Иные полагали, что молодой человек просто возмужал, как и положено любому мужчине, на которого возложена серьезная ответственность. Так или иначе, никто ничего странного в переменах, происшедших с Эльваганом, не видел. Что же касается его способностей флотоводца, то за ним были готовы идти хоть на дно морское, веря в его удачу и в то, что он обязательно всех оттуда выведет с победой и добычей.

Море, при том что ветер дул постоянно, было почти спокойным. Невысокие волны подхватывали корабли под днище и будто на мягких ладошках передавали друг другу, значительно увеличивая и без того небывалую скорость. Сидящий в "вороньем гнезде" наблюдатель сам себе не поверил, когда безбрежное пространство Кораллового моря внезапно перегородила темная полоса. Матрос минут пять недоверчиво вглядывался вдаль, тер глаза и отчаянно плевался, надеясь на то, что от усталости просто грезит. Но ничего не помогло - даже кружка питьевой воды, вылитая в отчаянии на голову. Темные пятна не только оставались явью, но еще и неслись на корабли с неподобающей твердой земле скоростью. И когда стали окончательно видны размытые очертания суши, обалдевший матрос неуверенно завопил:

- Земля! Впереди по курсу земля! - И совсем тихо добавил: - Но не Сарконовы острова, наверное.

Им, ходившим по Коралловому морю на самых разных судах, было трудно представить, что суша показалась вдали не через две недели, а на четвертый день плавания. Событие это тайком от шаммемма обсуждалось всюду и всеми - от капитанов до простых матросов.

Воины отнеслись к этому значительно проще. Будучи хаанухами, они тоже удивлялись, но времени на разговоры именно у них и не было. Стрелки проверяли тетивы и гибкость луков, пересчитывали стрелы. Латники прилаживали свои гибкие панцири, сделанные из шкур и грудных пластин морских животных, - такие доспехи были значительно легче металлических и крепились при помощи сложной системы ремешков по бокам. У каждого воина был за пазухой острый как бритва нож, приготовленный специально для того случая, если хаанух будет сброшен в воду. Плававшие как рыбы, они легко разрезали крепления своих панцирей, и уже ничто не мешало им держаться на поверхности столько, сколько будет необходимо.

Дженнин удалился на нос флагманского корабля и там в одиночестве оставался довольно долгое время. Поскольку все его подчиненные были уверены, что их командир возносит молитвы морским божествам, то не беспокоили его и близко не подходили.

- Ни о чем не тревожься, - шептал между тем тихий голос. - Все будет по воле твоей.

- Что мне нужно делать? - спрашивал Эльваган.

- Ничего особенного. Веди сражение, как делал бы всегда, а малая толика удачи, которая обычно решает исход битвы, тебе уже дарована.

- Благодарю тебя, повелитель Мелькарт, - сказал шаммемм.

Пираты на то и пираты, чтобы не упускать лакомый кусок, если он сам плывет к ним в руки. Не прошло и часа с того момента, как наблюдатель заметил сушу, а уже неслись навстречу эскадре Хадрамаута бесчисленные корабли пиратского братства.

На Сарконовых островах хорошо помнили события недавнего прошлого, когда одинокий корабль, атакованный несколькими судами, не просто оторвался от них, но и уничтожил значительную часть нападавших. Помнили и о гибели Красного хассасина, а потому ошибок больше не допускали. Три с половиной десятка кораблей двинулись встречать маленький флот, а еще около дюжины готовились к отплытию, чтобы в нужный момент подоспеть на помощь.

И стремительно разрезали волны два головных корабля - "Морской змей" хаануха Огокина Овайхи и "Голубая ласточка" аллоброга Доэна.

Харманли Терджен долго выбирал и колебался, кого послать в Хахатегу искать защиты у эльфов. И после того, как рассмотрел семь или восемь возможных кандидатов на выполнение этого задания, махнул на все единственной рукой и решил ехать сам. Меджадай Кройден и Рорайма Ретимнон поддержали его и предоставили полную свободу действий.

К тому времени когда Терджен собрался в Хахатегу, в Сетубале уже начиналась паника. Каждую ночь в городе и его окрестностях исчезало несколько человек, останки которых находили позже в самом ужасном виде. Даже привыкшие к жестокости с младых ногтей Безумные хассасины чувствовали себя прескверно, подбирая кровавые ошметки, оставшиеся от их родных и близких. Привыкшие к беспрекословному повиновению люди еще молчали, но недовольство назревало исподволь. И соправители Эль-Хассасина предвидели скорый и неизбежный взрыв негодования и народного гнева, который, как известно, чреват еще большими зверствами и жестокостями, нежели те, на какие способны порождения тьмы.