Конни Уиллис - Последняя виннебаго

Я подошел к проявителю и включил катушку. На первых десяти кадрах ничего не было, снимки получились, когда аппарат лежал на заднем сиденье машины. "Начать с десятого кадра! - отдал я команду. - Позитивы. Раз, два, три. Пять секунд".

- Что ты сказал? - переспросила Рамирез.

- Я спросил, они объяснили, что ищут?

- Ты что, не понимаешь? Они меня словно не видели. Схватили пачку фотографий и стали их просматривать за моим столом.

Вот кадр - юкка у подножия холма. Другой - опять юкка. Мое плечо, когда я ставил айзенштадт на кухонный столик в фургоне. Моя спина.

- Уж не знаю, что они искали, но то, что им было нужно, нашли, сказала Рамирез.

Я посмотрел на Кэти. Она встретила мой взгляд спокойно, без страха. Страха в ней не было - ни тогда, когда я орал, что она убила одну из последних собак, ни тогда, когда спустя пятнадцать лет я вдруг оказался в дверях ее дома.

- Человек в форме показал этот снимок другому, - продолжала Рамирез, и сказал: "Вы ошиблись насчет женщины. Это не она. Посмотрите".

- А ты этот снимок видела?

На экране появился натюрморт с чашками. Потом плечо миссис Эмблер. Потом ее спина.

- Я пыталась разглядеть. Там был какой-то грузовик.

- Грузовик? Ты уверена? Не "виннебаго"?

- Грузовик. Что же там происходит, черт побери?

Я не отвечал. На экране появилась спина Джейка. Открытая дверь душевой. Еще натюрморт: бачок для грязной воды. Фото миссис Эмблер, вспоминающей Тако.

- О какой они женщине говорили? - спросила Рамирез. - Не о той ли, чье досье ты заказывал?

- Нет.

Пленка кончилась снимком миссис Эмблер. Проявитель вернулся к ее началу. Нижняя часть моей машины. Ее открытая дверца. Большой кактус.

- Они еще что-нибудь сказали?

- Тот, что в форме, показал что-то на снимке и сказал: "Смотрите. Вот и номер на боку. Сможете разобрать его?"

На экране неясно вырисовывались пальмы и шоссе. Цистерна-водовоз, задевшая шакала.

Я скомандовал: "Стоп!" Изображение замерло.

- Что такое? - спросила Рамирез.

Это был замечательный снимок: задние колеса проезжали по тому, что раньше было задними ногами шакала. Конечно, шакал умер раньше, но снято было под таким углом, что это нельзя было определить, и не видно было, что струйка крови у его рта уже засыхает. Номер грузовика-водовоза тоже нельзя было разглядеть из-за скорости, с которой он мчался, но номер был, и компьютеры Общества его должны определить. Похоже, этот водовоз влип-таки.

- А что они сделали с этим снимком?

- Понесли в кабинет к директору. Я хотела затребовать назад оригиналы, но директор уже послала за ними и за телеснимками. Тогда я попыталась связаться с тобой, но не могла пробиться сквозь твою выключку.

- Они что, до сих пор разговаривают с директором?

- Только что ушли. Едут к тебе. Начальник поручил мне передать тебе, что ждет от тебя "полного сотрудничества", а это значит, надо отдать им негативы и все другие пленки, отснятые сегодня утром. Он сказал, чтобы я в это дело не вмешивалась. Никакого рассказа в газете не будет. С этой историей покончено.

- Давно они ушли?

- Пять минут назад. Успеешь еще сделать для меня отпечаток. Но не посылай его по факсу. Я сама зайду за ним.

- А как насчет того, что "меньше всего на свете я хочу конфликтовать с Обществом"?

- Они доберутся до тебя не раньше чем через двадцать минут. Спрячь отпечаток где-нибудь, чтобы Обществу он не попался.

- Не могу. - Я как будто "услышал" ее возмущенное молчание. - Мой проявитель сломался. Только что проглотил всю телепленку. - Тут я опять нажал кнопку выключения.

- Хотите посмотреть, кто задавил шакала? - спросил я Кэти и поманил ее к проявителю. - Это одна из лучших автоцистерн-водовозов в Финиксе.

Она подошла к экрану и остановилась перед ним, глядя на снимок. Если компьютеры Общества действительно хороши, можно бы доказать, что шакал уже был мертв, но Общество не станет так долго возиться с пленкой. Хантер и Сегура уничтожили уже, наверное, факсовые экземпляры. Пожалуй, стоило предложить им, когда они придут, опустить катушку в раствор марганцовки просто чтобы сэкономить их время.

Я взглянул на Кэти:

- Очень у этого водовоза виноватый вид, правда? Только он не виноват.

Она ничего не ответила, не шевельнулась.

- Он бы убил шакала, если бы наехал на него. Он мчался со скоростью не менее девяноста миль в час. Но шакал был уже мертв.

Она взглянула на меня.

- Общество отправило бы Эмблеров в тюрьму. Конфисковало бы машину, которая была их домом последние пятнадцать лет, из-за несчастного случая, в котором не было виноватых. Они даже не видели, что зверь близко. Он выскочил прямо перед колесами у них.