Юлиана Кен - Хищность

Его пальцы касались моего лица так жадно, так, будто Димитрий пытался на ощупь запечатлеть в памяти каждый изгиб, каждую мою черту и линию.

— Почему? Что тебе не понравилось во мне? — сквозь подступившие слезы измученно спрашивала его я. — Почему ты не забрал меня отсюда?

Он слизывал мои слезы, вызывая трепет тела, оттягивал зубами дрожащие губы.

— Я увидел тебя такой, какой полюбил. Ты вернулась к жизни, Элена, возродилась и стала прежней. Благодаря Роману, — хищник зримо сжал челюсти и несколько секунд молчал, а потом продолжил. — Я понял, что если прикоснусь к тебе снова, снова сломаю! Я смотрел, как ты была счастлива в тот день с другим и ненавидел себя за то, что забрал блеск твоих глаз, ранил твое тело и душу.

Димитрий грубо перевернул меня и задрал расстегнутую рубаху.

— Ты избавилась от меня, — его руки блуждали по тем участкам моей кожи, где прежде были татуировки. — Ты ненавидела меня и хотела забыть.

Димитрий поцеловал мою кожу, и я почувствовала, как холодная капля ударилась о мою плоть. Этого просто не могло случиться. Мне показалось!

— В тот день я прощался с тобой. Я оставил тебя, Элена. Я отказался от тебя. Но я не могу видеть других мужчин рядом с тобой!

Кулак Димитрия врезался в пол, но мне не было страшно.

— Я прогнал Яна, я говорил Роману держаться подальше от тебя и этого, — его руки сжали мои ягодицы. — Зачем ты пришла ко мне, Элена?! Я хотел уехать, хотел позволить тебе начать жизнь без меня.

Я медленно перевернулась и приподнялась. Он сказал, что любит. Но хищники просто не способны любить. Я действительно хотела только его тела. Руки начали касаться крепкой груди, ногти оставляли полосы на его бронзовой коже, а он с упоением смотрел в мои глаза и, словно в пьяном бреду, повторял:

— Ты мой ад и рай, Элена. Ты мое спасение и проклятие. Я могу думать только о тебе. Я хочу только тебя.

— Не надо, — я не желала этого слышать, я желала лишь близости с ним и ничего больше.

— В каждой женщине я ищу тебя. И не нахожу ничего. Я боюсь касаться тебя, боюсь сломать снова.

— Я уже не та, — мои пальцы прижались к его губам. — Я хочу твое тело, остальное не важно.

Димитрий покачал головой.

— Если мы сделаем это, я не смогу покинуть тебя. Либо ты уходишь сейчас, либо остаешься со мной.

Что Димитрий предлагал мне? Стать его женщиной снова? Он опять ставил меня перед выбором, любое из решений которого было ненавистно мне.

Я отодвинулась от хищника на расстояние вытянутой руки и гневно уставилась в его глаза.

— Ты говоришь, что любишь, и вновь пытаешься сломать меня! Я не хочу быть твоей! Я не хочу, да и никогда не смогу доверять тебе. Я хочу тебя, проклятый ты демон, хочу твое тело и твою страсть! И больше ничего!

Мы смотрели друг на друга зло и жестоко. Мы горели огнем безрассудства. Мы были готовы убить друг друга, задушить голыми руками в порыве вожделения. Мы стали одинаковы.

Димитрий опустил голову, и волосы скрыли его лицо.

— Хорошо. Прости меня, Элена. Я раскаиваюсь в том, что натворил. Сейчас ты мне не веришь, но однажды…

Он хищник. Его удел — звериная жажда. И никогда любовь.

— Просто сделай то, в чем ты так хорош!

Мои руки сомкнулись на его шее и потянули. И за сантиметр до моих губ он прошептал:

— Откуда ты знаешь, что я хорош? У тебя же не было других мужчин!

— Я уверена в этом, потому что не желаю пробовать других мужчин. Я хочу тебя.

Его теплые губы скользили как влажные лепестки, покрывая все обнаженные участки моей кожи опаляющим дыханием и влагой. Тело само выгибалось навстречу его прикосновениям. Димитрий был мучительно-нежен и терпелив.

Сильные пальцы расстегнули мои шорты и потянули вниз. Я интуитивно скрестил ноги, и он замер. Прежний Димитрий должен был посмеяться, но тот мужчина, в руках которого я оказалась сейчас, помедлил и взглянул на меня. Он ждал. Я прикрыла глаза и едва заметно кивнула. И тогда мой хищник вернулся. Он рванул джинсовую ткань, и ее не стало. Он раздвинул мои ноги и вошел резко и глубоко.

— Следующего нашего ребенка я приму сам.

Мои глаза широко распахнулись, а он смотрел на меня так решительно и жестко, что я испугалась. Я снова оказалась под ним. Он был одержим. Одержим мной. Я кричала от наслаждения, а Димитрий, словно желая закрепить свою власть, доводил меня до новых вершин безумства и вновь и вновь хриплым голосом повторял:

— Моя.

Минутами позже мы лежали без сил. Я на спине, и он на мне и во мне.

— Мы не вместе.