Федор Чешко - Тараканьи бега

— Старайся не привлечь внимание практикантов. Девица — дочь довольно высокопоставленного чиновника. Еще сболтнет… Зачем нам лишняя проблема? Удобней бы усыпить их до завтра, но внережимная активация пассиваторов — тоже нежелательная аномалия… В общем, делай что хочешь, но чтобы мне…

Дальше Чину удавалось разбирать (и то с немалым трудом) лишь отрывки: «…бога не воображай, будто все это — ради одного… если бы я искренне не считал тебя самой подходящей… никогда… только ради благополучного исхода важнейшей…» Можно было смело прозакладывать что угодно: господин караван-командор изволили страховаться на случай, если запись конфиденциальной беседы почему-либо уцелеет.

Но студента Чинарева ухищрения предусмотрительного Клозета не интересовали. Пора было сворачиваться с подслушиванием и оперативненько заметать следы: беседа господ начальников явно шла к завершению.

Вот именно с заметанием-то и возникли досадные трудности. Как и следовало ожидать, потайные жучки-сверчки (пес знает, сколько их было понатыкано в рубке) скрупулезно запротоколировали все, оттранслированное динамиком компа. Чинарев без труда нашел нужный участок записи, стер голоса капитана да командора и переписал на их место равный отрывок бессодержательных рабочих шумов (точнее, рабочей тишины). Все прошло без сучка-задоринки, но в последний момент Чин заметил, что растреклятая ябеда под названием «диспетчер-программа» втихаря состряпала отдельный фискальный файлик: дата, время, некорректное обращение с хранимой информацией. Плюс подробная справка как о самом обращении, так и о его некорректности. Практикант Чинарев со злобным удовольствием вымарал обнаруженное. В следующий миг чинаревское удовольствие улетучилось, а злобность распухла до вселенских масштабов, потому что файл-донос шустренько восстановился, да еще и с дополнением, повествующим о коварном покушении на его (файла) драгоценную жизнь.

Возиться по-умному с этой внезапной проблемой не хотелось, да и времени на особую возню, наверное, уже не было. Поэтому Чин-чин решил разобраться с программным стукачом по-дурацки: влез в файл через текстовый редактор и заменил все буквы на вопросительные знаки.

Сработало.

Правда, после самого последнего «?» файл все-таки приписал новую кляузу о «некорректной переконвертации значущих информационных символов» — ну и мать его раздолбать. Формулировка удачная получилась, расплывчатая; блокшивское программное обеспечение последнее время очень кстати взялось миражить… В общем, как это бишь сказано у древнего поэта Некрасова: «Софт знай себе глючит, а я ни при чем»? Именно то, что надо — с поправкой на архаику терминологии.

Размышляя так, Чинарев на всякий случай заглянул в текущий протокол — а ну как вредный диспетчер и туда настучал? Но нет, в протокольном файле значились лишь события хоть и неординарные, но к некорректным (то бишь криминальным) не относящиеся. Например, что за последние дни чиф-процессор систем жизнеобеспечения аж трижды обращался в информ-подбанк акустического и видеонаблюдения за рубкой. Небось, установочные настройки оного чифа тоже не без маниакалыцины. Мерещилось нечто, способное нанести ущерб драгоценным жизням драгоценного экипажа, вот и лез проверять… Только чего ж так часто? И вообще… Три даже не подтвердившиеся подозрения за такой срок — это чепе, чиф обязан был учинить алярм… Или он учинял? Или опять миражи какие-то? Ладно, это пускай Изверга волнует.

А комплект-ревизор свой долгий труд уже завершил. Как Чин и ожидал, выискалось еще несколько хыб: в паре текстовиков часть информации тоже подменили собой шеренги знаков препинания, и два-три мелких сервисных файла оказались пустыми (одно название и ни байта содержимого).

Вся эта обнаружившаяся шелуха, в общем-то, не должна была особо влиять на общую работоспособность программы, и Чина-рев решил, не теряя времени, докладывать господам начальникам об успешном окончании реставрационных работ. Правда, где-то по самому подзаборью его сознания этаким шустрым тараканчиком шмыгнула какая-то мысль, связанная с пустыми файлами и с причиною их образования, но…

Но.

Отмахнулся Чинарев от нее, от мыслишки этой.

Мысли приходят, уходят и чаще всего приходят опять, а вот упущенное время возвратить не удавалось еще, кажется, никому.

Чин-чин не без основания полагал, что чем досрочнее он щелкнет каблуками перед караван-командором, тем небрежнее этот самый караван-командор станет его проверять.