Федор Чешко - Тараканьи бега

Белоножко заторопился исполнять распоряжение.

Комп — тоже. Копировщик начал было отчибучивать некую замысловатую цветомузыкальную пьеску, но вдруг тоненько проверещал и вырубился. Электронный баритон злорадно сообщил: «Эррор он драйв „А"». Потом, чуть размыслив, снизошел вдаться в объяснения: «Считывание невозможно. В контейнере неформатированная эллипсета».

Неимоверным образом вывернув голову, Чинарев зыркнул на Леночку:

— Вот тебе, лапуля, твои дырявые ручки, вот тебе твое мытье и вот тебе фен с кухонной сушилкой. — Он снова развернулся к компу, буркнул: — Формат в порядке. Возможна грязь… то бишь посторонние наслоения. Учесть. Скорректировать и повторить предыдущую операцию. Экшн.

Новая цветомузыкальная судорога, новый «эррор он драйв».

Чин расслабленно обмяк, заложил ногу за ногу.

— Финал, голуби, — сказал он в пространство. — Хана. Готовьтесь к вылету из училища. К моему вылету. Вам-то обоим это все, поди, не страшней, чем амебе кариес…

— Пусть учтет возможное изменение формы носителя.

Это подала голос папенькина дочка Халэпа. Чин с Виталием воззрились на нее, как на диво морское, но Леночка, хоть и закраснелась в предельном смущении, упрямо гнула свое:

— Я сама читала! Вода, а потом — температура… Эллипсета могла покоробиться. А в стандартном обеспечении есть подпрограммы, которые могут это… вводить поправку на это… на деформацию. Я же вправду читала — Перл Бриллиант так добыла компромат на Блэка Монстера в «Смерть под диваном»!

Чин-чин махнул рукой и отвернулся, проворчав нечто, подозрительно смахивающее на «дура безмозглая».

Тем временем Белоножко жалостно — так с инвалидами разговаривают — объяснял папенькиной дочке:

— …действительно есть, но такие программы могут учитывать только незначительные, микронные изменения формы носителя и конфигурации записи. А уж если эллипсета покоробилась…

— Возможности любой программы можно форсировать — если, конечно, вместо капустного кочана иметь на плечах голову! — перебила не на шутку распалившаяся Халэпа.

Она хотела сказать что-то еще (наверное, дополнить и расширить тезис про капустный качан), но не успела. То ли на очередной ее полувыкрик, то ли на чинаревское бормотание комп откликнулся радостным «нераспознанная команда», и Чин так яростно рявкнул: «Заткнись!!!», что Лена испуганно зажала губы ладошками. (Кстати, комповский саунд-контакт мгновенно отключился: хоть и с запозданием, система начинала адаптироваться к нестандартным командам нового пользователя.)

Леночкин испуг прошел на удивление быстро. Наверное, ощущение, что вот чуть ли не первый раз в жизни повезло допереть до чего-то дельного, а все по привычке отмахиваются да злятся, способно было бы взбесить и кого-нибудь поуравновешеннее избалованной дочки высокопоставленного родителя.

Так ли, иначе, а только юная Халэпа снова вдруг перегнулась через спинку кресла, выдавливая Чинарева куда-то под системный блок, и стремительно протарахтела блескучими своими ногтищами по контакторным сенсорам. Так стремительно, что когда опомнившийся Чин распрямился мощным рывком и отшвырнул самовольничающую девицу к противоположной стене, комп уже принялся как-то реагировать на полученную команду.

— Что ты натвори… — возмущенный вопль старосты Белоножко так и пресекся на полуслове.

Копидрайв застрекотал этаким веселым сверчком; на экране вспыхнула и закувыркалась в стремительном росте цифирная процентовка выполнения операции…

— Пошла запись… — растерянно промямлил Чин-чин.

Леночка-Халэпочка казалась растерянной не меньше (если не больше).

— Я нечаянно… — промямлила она, глядя на монитор.

— Не сомневаюсь, — Чинарев тоже глядел на монитор.

Цифровые корчи уже завершились и теперь на экране мелко помаргивало огромное «100%», а ниже — пара строчек дикой мешанины из англоса, кириллицы и кодовых значков мэшинлэнгва.

Виталий принялся вполголоса воспитывать Леночку на предмет «вот что бывает, когда из русифицированной оболочки запускают иноязычную, толком не инсталлированную и плохо совместимую программу — пойди теперь прочитай, что там намалевано».

— Там намалевано, что чиф-комп блокшива семь-семнадцать полностью откопировал информацию со всех содержащихся в контейнере расходных носителей, — проговорил Чин странным голосом, — со всех девяти штук.

Положительный человек староста непонимающе вздернул брови: