Федор Чешко - Архангелы и Ко

Гонка.

Отчаянные перегонки вскидываемого винтовочного ствола и бронированной твари, налетающей со скоростью и неудержимостью давеча уже поминавшегося магистрального керамитоукладчика. Делайте ваши ставки, господа!

Что-то вдруг решило помочь хакер-бухгалтеру — рванув за левое плечо, дошатнуло Матвея (и винтовочный ствол вместе с ним) на оставшиеся необходимые градусы.

Со свирепо-радостным взрыком так по сию пору и не успевший перепугаться Бэд Рашн даванул на спуск, и…

И…

И ничего.

Кроме того, что бухгалтер наконец-то начал… как это… испугиваться… перепуговываться… словом, он вроде бы взопрел и замерз одновременно. Потому что вдруг вспомнил про все эти активаторы самонаводки, программаторы способов ведения огня, предохранители… Дьявол!!! Этот штифт вот сюда? Или ту пупочку до отказа вперед? Или не вперед? Или не до отказа? А сокрушительное гу-гуп, гу-гуп, гу-гуп ближе и ближе — уже, кажется, грибные ошметья из-под булавообразных копыт вот-вот хлестнут по шлемной лицевой маске… Господи Вседержитель, да помоги же вспомнить хоть что-нибудь из похоронных молитв!!!

Но Матюша Молчанов, видать, родился не в сорочке, а прямо в смокинге от Никаноры Лаптевой (материал — доподлинная горпигорская льноутйна, цвет — каленая медь, ретрозастегивающиеся застежки инкрустированы аутбриллами, цена… нет, годовой российский взнос в OOP все-таки больше). Везунчик Матюша по спасительному наитию как надавил на спуск, так и не отпускал его во время своих панических душевных метаний. И умный оружейный процессор, выждав назначенные программой миллисекунды, ожил. Матовая серость прыщеподобных глаз неожиданно ярко отразила багряный зрачок лазерного дальномера, панически визгнули серводвигатели в винтовочных рукоятях, корректируя прицел… И раструб дульного тормоза наконец стеганул по налетающей панцирной образине тугим хлыстом реактивных снарядиков.

До боли в костяшках тиская вибрирующие оружейные рукояти (и чувствуя, что вибрация эта отдается где-то в самом его нутряном нутре зачатками беспричинного истеричного хохота), Матвей видел, как полоснула коростяную чешую извилистая полоска разрывов, как кувыркнулось со спины подседельного монстра кудлатое длиннорукое тело… А сам монстр, едва не выведя из строя внешний микрофон Матвеева шлема оглушительным звонким криком (и едва уже не черканув мордой по винтовочному стволу), с неожиданной ловкостью отвильнул в сторону и рванул прочь тем же неудержимым, сотрясающим почву аллюром.

Глядя ему вслед, бухгалтер Рашн окончательно задохся от смеха, потому что на широченном бронированном заду обнаружился скрученный этакою куцей спиралькою розовый хвостик, презабавно метеляющийся в такт скачке.

Глаза Матвея слезились; в легких резало; палец напрочь омертвел на спуске, хоть винтовка давно уже перестала дрожать и только зуммерила растерянно, докладывая о пустоте магазина… А хакер-поэт-бухгалтер все ржал, всхрюкивал, взвизгивал, силясь сквозь муть запотелых вотчамбразур рассмотреть, как к обезвсадневшему куцехвостому кошмару по одному, по двое прибиваются безвсадничные собратья и как все они плотным косяком уносятся прочь, прочь, прочь…

Что-то дернуло из Матвеевых рук винтовку. Раз дернуло, потом еще разок — посильнее — и выдернуло-таки. Матвей перестал ржать и оторвался наконец от созерцания уходящего в пригоризонтную даль табуна подседельных монстров.

В каком-нибудь полушаге от себя Молчанов обнаружил увешанную походной сбруей обкомбинезоненную фигуру с пучеглазой дыхательной маской вместо лица и с двумя штурмовушками в руках (одну из винтовок — вероятно, Матвееву — фигура этак небрежненько держала за пламегаситель). А в интеркоме обнаружился увещевающий голос Крэнга: «…угомонись, вояка, все уже, все… Эге, да у тебя рукав разодран! Погоди, не вставай…»

Фигура выронила оружие и шатнулась куда-то влево, открыв лжебухгалтерскому взору распростертое на синюхе не по-живому плоское тело. Что-то вроде мелковатого шимпанзе, как бы вывалянного в серо-голубом пигменте. Вот только зубы… У шимпанзе они, кажется, на обеих челюстях растут всего в один ряд. И у шимпанзе в зубной комплект входят не только клыки. И глаза у шимпанзе… впрочем, глаза этого, мертвого, разглядеть было сложновато — слишком уж их залепило содержимым расквашенной черепной коробки.

А Крэнг бормотал деловито:

— Та-ак… Шевельни плечом… Еще… Не болит? Хорошо. Кожа не задета, а рукав я сейчас в два счета… Сейчас… Ишь, дьявол, действительно в момент схватывается! Теперь бы еще пальцы от тебя отклеить… Куда смотришь? А-а… Лихо ты его подпустил, я даже чуть за тебя не испугался…