Федор Чешко - Архангелы и Ко

По начальству доклады идут:

Каждый день столько душ отправляется в ад,

Что за вход черти взятки дерут.

А извечный путь в рай лопухами зарос,

Ходоки на нем перевелись:

Душам проще бездельно сползать под откос,

Чем карабкаться в горнюю высь.

«У коллег кой-чего перенять бы пора, —

Поучает начальство в ответ. —

Коль, к примеру, нейдет к Магомету гора —

Сам уходит к горе Магомет».

Сложно, что ли, святому собраться в поход?

Ветер странствий кого не влечет?

Рясу — в скатку, ключи — на крючок у ворот,

Да записочку рядом (вдруг кто забредет?):

«Вышел в люди на переучет».

А погода стояла тогда — боже мой!

Развоптичьем вызванивал лес,

И цветы вдоль обочин живой синевой

Отражали безбрежность небес…

Петр ни много ни мало успел прошагать,

То псалмы, то сонеты жужжа,

Как случись колоброда ему повстречать

(Колоброд — это вроде бомжа).

Где бегом, где ползком тот упрямо держал

Путь к сиянию райских ворот…

«Ну куда, братец, прешь? —я

Петр плечами пожал. —

Ты ж не помер еще, обормот!»

Встречный веки поскреб хрящеватым перстом,

Сколупнул с них засохшую грязь,

Разглядел солнцекованный нимб над Петром

И заныл, на колени валясь:

«Ваша светлость, примите! Я рай заслужил!

Я живу, как пархатый шакал.

Отродясь я не крал, не курил и не пил,

И еще до сих пор никого не убил,

И чужого осла не желал.

Я посты соблюдаю с младенческих лет,

С детства бабы не знал ни одной.

Я кругом анана… этот… а-на-хо-рет».

«Врешь! — уверенно молвил святой. —

Слишком много потребно для святости сил

На земле, в сей юдоли греха.

Я, бывало, и то…» — Петр усы прикусил

И умолк, закрасневшись слегка.

«Я не вру, ваша честь, — завывал колоброд, —

Мне страшны воровство и война.

При малейшей опасности слепну, как крот,

А еще меня корчит и пучит до рвот

От еды, конопли и вина.

Мама часто роняла меня вниз башкой

С чердака на засохший цемент.

И с тех пор я больной и трусливый такой,

А еще я с тех пор импотент».

«И вдобавок кретин, — подытожил святой. —

Ишь, заслуга: не мочь нагрешить!

Что ж, однако, мне делать с тобой, милый мой?

Испытательный срок предложить?

Распорядок приема стандартен для всех:

Уходи и вернись через год.

Если год проживешь без намека на грех…» —

«Понял», — горько всплакнул колоброд.

Он плотнее закутал в тряпье телеса

И глаза рукавом промокнул,

А святой воровато взглянул в небеса

И как будто бы им подмигнул.

Вышину не пятнали в тот день облака,

Чист и ласков был солнечный свет…

Что же там, в синеве, громыхнуло слегка —

Будто взгляду святого в ответ?

Для Петра год мелькнул,

как стрела сквозь камыш, —

В треске митингов, в схлестах идей.

Из трущоб, из-под вблеск раззолоченных крыш

Он спасал непогасших людей.

Вникнув в жизнь на земле, Петр озлился, как бес,

И чудные случились дела:

Он пришел наспасать себе душ для небес,

А спасал для мучений тела.

Иногда, улучив пару кратких минут,

Петр замаливал вольность свою:

Души праведных нынче понадобней тут,

Чем на вечном покое в раю.

Но когда он собрался в обратный поход,

Душ пяток за ним все же плелись.

Целых пять новичков за без малого год!

Для почина и то — завались.

Ну а что ж колоброд? Как велели, предстал

У Петра на возвратном пути.

Правда, Петр колоброда того не узнал

И хотел было мимо пройти.

По последнейшей моде вечерний костюм

(Тыщи три за один матерьял);

Запах — то ли «Шанель», то ли «Ричи Парфюм»…

Нищий времени зря не терял!

«Сколько див приключилось со мною за год!

Счастье хлынуло, как из ведра, —

Доверительно вымолвил экс-колоброд,

Чинно взявши под локоть Петра. —

Бог, прослышав небось, как я долго страдал,

Вдруг страданья мои утолил.

Билли Гэйтс на коленях меня умолял

В управление взять весь его капитал,

И — представьте, мой лорд, — умолил.