Филип Фармер - Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки - Рассказы

Они гребли в четком ритме, быстро направляя бамбуковое каноэ по воде. Работа была тяжелая, требующая всех сил, на разговоры их не оставалось. Что вполне устраивало Боуи. Глубоко в его душе полыхало холодное белое пламя гнева.

Он всем сердцем верил, что не может быть никаких компромиссов со злом. Нацистов с их безумными планами необходимо остановить.

Волна отвращения прошла по нему, и глаза его сузились. Немцы могут и должны быть побеждены. Его ли усилиями, или кого-нибудь другого. Это едва ли имело значение. Потому что в Мире Реки ничего на самом деле не кончается. Зло, как и добро, вечно.

Простейший путь покончить с нацистской угрозой было — убить всех, кто участвует в их планах. К несчастью, на другой же день все виновные должны снова возродиться в каких-то других местах на Реке, свободно смогут опять лелеять свои планы. И никто не будет остерегаться их истинных намерений, никто не узнает об их прошлых преступлениях. Боуи считал это крайне несправедливым. В отличие от сторонников Второй Попытки, он не мог забыть и простить.

Согласно учению церкви Второй Попытки, человечество вновь возродилось на Реке с особой целью. Сторонники этой религии учили, что цель существования состоит в том, чтобы достигнуть объединения с Богом. Каждая личность может достичь собственного спасения путем любви и всеобщего отрицания насилия. Жизнь в Мире Реки предоставляла человечеству вторую попытку достижения своей цели. Освобожденные от бремени доставать пищу, воспитывать детей и беспокоиться относительно смерти, люди теперь могут полностью сосредоточиться на том, чтобы прийти к бессмертию духа.

Боуи не очень-то выносил сторонников второй попытки. Будучи человеком действия, он считал их философию терпимости и гармонии невероятно наивной. Быть пацифистом на Реке означало, вероятно, твердую гарантию бесчисленных возрождений. Человечество в целом не было готово отринуть десять тысяч лет насилия, при всех чудесах, какие устроили боги Мира Реки.

Сократ отформулировал это лучше всего:

— Если бы боги предпочли, чтобы мы стали овцами, они воскресили бы нас с овечьими мозгами. Так как мы вернулись людьми, то и должны действовать по-человечески.

Лисандр слегка ткнул Боуи веслом, прервав его размышления.

— Я вижу отмель, о которой рассказывал Бойтон. И шестеро доброжелателей ждут нас на берегу.

Шестеро могучего сложения мужчин наблюдали, как каноэ приближается к берегу. Один из них нависал над остальными своими квадратными плечами и огромной головой. Черноволосый великан с крошечными свинячьими глазками вылупился на приближающееся суденышко с нескрываемой враждебностью. В руках он сжимал самую большую и толстую дубинку, какую Боуи когда-нибудь видел. Для того, чтобы успешно совершился их план, этот человек должен умереть.

— Убийство этого чудовища может быть подвигом, — пробурчал Боуи, когда они с Лисандром прыгнули в воду, чтобы привязать каноэ, которое они выволакивали на сушу.

— Пусть его вид тебя не пугает, — шепнул ему в ответ Лисандр. Они были уже меньше чем в дюжине ярдов от прибрежной полосы. — Человек подобных размеров должен быть медлительным и неуклюжим. Нося столько веса, он будет легко уставать. Слабое место, у него — ноги.

— Сам ад свидетель, что для меня они выглядят деревьями, — буркнул Боуи. Потом болтать было некогда.

Как только они вышли из воды, их окружила встречающая группа. Каждый был вооружен и мечом, и кинжалом, у нескольких были еще и копья. Никто из них вроде бы не был настроен дружественно.

— Кто вы такие и что вам нужно? — спросил мускулистый блондин с надменной улыбкой на лице. — Чужестранцам запрещен вход на нашу землю.

— Тогда вам, ребята, надо было поместить плакат посередине реки, — ответил Боуи, медленно и спокойно растягивая слова. Возможность внезапной смерти всегда успокаивала ему нервы, особенно с тех пор, как ему стало известно, что смерть наступает не навсегда. — Поскольку его не было, мы и решили остановиться и оглядеться.

— Этот ответ является… — начал было блондин, но внезапно умолк на полуслове, видя, что Боуи вынул огромный стальной кинжал и начал чистить им свои ногти.

— Я Джим Боуи, — представился техасец самым приятным тоном. — Мой друг, Лисандр Спартанский. Помимо того, что он был одним из величайших военачальников в истории, он великолепно владеет мечом. Не тот человек, которого я хотел бы иметь своим врагом.

Лисандр использовал минутное замешательство, вызванное появлением кинжала Боуи, чтобы вытащить собственное оружие. Он держал меч с твердой уверенностью человека, который знает свою собственную ловкость.