Ховард Уолдроп - Гадкие цыплята

На заправочной станции, откуда я звонил, творилось бог знает что. Дверной колокольчик звякал и брякал непрерывно, и я едва расслышал ответ, когда все же дозвонился.

Ответил мне тип по фамилии Селведж, с которым я долго не мог найти общего языка. Сначала он принял меня за агента по продаже недвижимости, затем за адвоката. Еще через некоторое время он решил, что я просто мошенник. Только с большим трудом удалось узнать от него: мисс Анни Мэй Гаджер (подруга детства Джолин Джимсон) стала теперь (и уже давно) уважаемой мисс Анни Мэй Радвин, а этот тип Селведж ошивался у нее в качестве то ли секретаря, то ли приживалы.

Но вот в трубке что-то щелкнуло.

- Молодой человек, вы утверждаете, что разговаривали с некой Джолин? задал вопрос. Это был голос пожилой женщины, южный и очень чистый. - Вы имеете в виду Джолин Смит?

- Да! Мисс Радвин, ведь вы - мисс Анни Мэй Радвин и раньше носили фамилию Гаджер? Я разговаривал с Джолин Смит - теперь она стала Джолин Джимсон, - которая прежде жила в Водяной долине в штате Миссисипи...

- Молодой человек, - снова обратился ко мне женский голос, - вы уверены, что вас направила сюда не моя противная сестра Альма?

- Кто? Нет, мадам. Я встретил женщину по имени Джолин...

- Я хотела бы поговорить с вами, молодой человек, - наконец-то услышал я. Потом голос добавил небрежно: - Селведж, объясните молодому человеку, как ему доехать.

Дом мисс Радвин оказался большим красивым особняком. За сорок лет - от хижины на склоне холма в штате Миссисипи до вот такого... Есть разные способы достичь успеха, и я невольно задумался над тем, как именно Анни Мэй Гаджер добилась этого. Удача? Вероломство? Вмешательство свыше? Напряженный труд? Судебные тяжбы?

Селведж провел меня в залитую солнцем комнату. Вся мебель в доме была изготовлена где-то между началом века и пятидесятыми годами - у таких вещей словно нет возраста. Они никогда не выглядят очень хорошо, никогда не выглядят слишком плохо, и каждый стул обязательно удобен.

Ко мне вышла очаровательная леди в зеленом брючном костюме. Ей было за шестьдесят. Пшеничного цвета волосы, причем я решил, это их естественный цвет. Голубые глаза, как у моей учительницы в первом классе. Ей удалось сохранить стройность и гибкость, и вообще выглядела она так, будто слово "полнота" в ее словарном запасе отсутствовало.

- Доброе утро, мистер Линдберл. - Хозяйка особняка поздоровалась со мной за руку. - Хотите кофе? Судя по вашему виду, кофе вам совсем не повредит.

- Да, благодарю вас.

После того как я проглотил полчашки кофе одним глотком, хозяйка произнесла:

- То, из-за чего вы хотели меня увидеть, должно быть, очень важное дело...

- Прошу прощения за ранний визит, - сказал я. - Я - аспирант Техасского университета и специализируюсь по биологии. Еще точнее, я орнитолог. И сейчас работаю над диссертацией. Два дня назад я встретился с мисс Джолин Джимсон...

- Как она? Я не видела ее - о, боже! - должно быть, лет пятьдесят. Как бежит время!

- Похоже, она в порядке. Но я разговаривал с ней только полчаса или около того... э-э-э, о тех птицах, что ваша семья держала на ферме, когда вы все жили в Водяной долине.

Мисс Радвин пристально взглянула на меня, потом улыбнулась:

- Вы имеете в виду "гадких цыплят"?

Я тоже заулыбался и даже чуть не рассмеялся от радости, потому что возлюбил эту пожилую леди.

Отменив все другие дела, Анни Мэй Гаджер рассказывала почти четыре часа, отвечала на мои вопросы, посвятила меня в историю своего семейства.

Ее дедушка Гаджер служил некогда надсмотрщиком на плантации полковника Крисби неподалеку от Мак-Кома в штате Миссисипи. Сам полковник Крисби был наследником семьи мореплавателей, занимавшихся торговлей ливанским кедром и египетским хлопком. А также чаем, специями и вообще всем тем, что сулило прибыли и попадалось под руку.

Когда дед полковника Крисби достиг совершеннолетия в 1802 году, он распрощался со штатом Южная Каролина и двинулся на запад, в леса. Вскоре у него родился сын, будущий отец полковника Крисби, который позже распорядился перевезти из Южной Каролины на новое место все, чем владел отец: рабов, фургоны, лошадей, скот, цесарок, павлинов и дронтов. Последних все принимали за каких-то невероятно уродливых домашних птиц, которых один из дядюшек-мореходов купил у французского купца еще в 1721 году. (Я полагаю, что это были белые дронты с острова Реюньон, если только их не вывезли немного раньше. Дронты с острова Маврикий к тому времени уже вымерли.)