Михаил Харитонов - Путь Базилио

Кролик Роджер, несмотря на крушение всех его планов, принял новость стоически. Вместо того, чтобы истерично визжать, грызть землю, поносить самоуправство тупых солдафонов и грозить им всяческими карами, он повёл себя почти достойно: отгрыз от морквы твёрдую попку с зелёным хвостиком, да буркнул что-то вроде «вот же спермососы хуевы, чтоб им перди дрисные проебли волчьим проебом».

После чего всё-таки не сдержался и грязно выругался.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

18 ноября 312 года. Начальнику личной охраны Губернатора Директории. Распоряжения на завтра.

Утром я категорически занят. Как только явится 17″, ко мне немедленно. Кроме него, посторонних не пускать ни под каким предлогом, даже если нахнахи нападут. До моего личного распоряжения! Кто прорвётся — утоплю, а вас лично отдам Лэське на бутерброды. Пендельшванц.

Это было похоже на бревно, завёрнутое в ковёр. Длинное, толстое и тяжкое даже на вид, как китячий хер в состоянии стояния.

— Пфффф! — фыркнул губернатор, выныривая из бассейна и пристраивая голову на край подиума. — Ничего, что сыро? Это демонстрации не помешает?

— Не помешает, — начальница собственной службы безопасности губернатора, Лэсси Рерих [34] Лэсси Рерих названа её матерью в честь русского художника и советского шпиона Н.К. Рериха. В принципе, его фамилия должна была бы писаться через «ё», однако в официальных документах Николая Константиновича везде проставлено вульгарное «е». Советская интеллигентско-образованческая норма, требующая от её носителя знания того, что Фрейда на самом-то деле звали Фрёйд, а Рентгена - Рёнтген, в отношении Рериха была не столь однозначна: демонстративное «ё» в большинстве случаев воспринималось как манерничанье, а то и как ошибка парвеню. Рассудив так, я решил в данном конкретном случае не ставить точки над ё. Примечание 1. Что касается Фрёйда (Freud), то в этом вопросе есть нюанс, чтобы не сказать извив. Советские автодидакты-самообразованцы говорили, как прочитали в доступных им советских книжках: «Фрейд» - чем вызывали иронические ухмылки настоящих интеллигентов, которые говорили «Фройд». Однако существовала ещё более высокая ступень утончённости - говорить именно «Фрёйд». Например, некогда знаменитый - а ныне отошедший к окуджавам и мамардашвилям - академик С.С. Аверинцев произносил эту фамилию именно так. Некоторые, впрочем, объясняли такое произношение гунявостью академика, однако и подражателей тоже хватало. , сопроводила свои слова извиняющейся улыбкой. Пендельшванцу она нравилась — лукавый изгиб губ и три ряда острых треугольных зубов придавали ей какую-то особенную неповторимость.

Носильщики-лемуры осторожно положили ношу на край бассейна и быстро-быстро пятясь, покинули зал. В обществе Лэсси им было неуютно. Как и большинству существ, сделанных из мяса.

Лэсси это заметила — она вообще всё замечала — и улыбнулась ещё слаще.

Губернатор в который раз подумал о строении её пасти. И, как обычно, пришёл к выводу, что интерес сей — праздный, ненужный. В любом случае, лезть пальцем — а также когтем, копытом или хелицером — в рот Лэсси не стоило, даже если его было б не жаль. Госпожа Рерих ни в коем случае не ограничилась бы пальцем. О нет, она не стала бы размениваться на маленькую вкусняшку и отстригла бы конечность целиком. Даже не голодная, она не упускала случая покушать впрок. Впрочем, голодна она была почти всегда. Метаболизм черепашки, прошитой коброй, акулой, а также парой килограммов мелкого хитрого железа, всё время требовал и белка, и жирка, и клетчаточки — и побольше, побольше.

— Ну, показывайте, что вы там притащили, — распорядился бегемот, властно разинув хлебало.

Лэсси пала на колени, стукнув об пол краем панциря, перекусила верёвки и содрала упаковку — так, что ошмётки дерюги и брезента полетели во все стороны. Это заняло секунды три-четыре.

— Неплохо, — оценил Пендельшванц. — Но ты можешь лучше.

Черепашка оскорблённо выпрямилась и дёрнула морщинистым подбородком, но смолчала.

Бегемот повернул левый глаз, вперяясь в освобождённый от оков предмет.

— Ну и что это, по-вашему? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Манипулятор, — хмуро отозвался из своего угла Нефритовое Сокровище.