Доналд Уондри - Странная жатва

Только тут ботаник впервые вернулся из мира грез на грешную землю. Он побледнел.

- Да, я вынужден признать, что ошибся. - На лице его блуждала тень улыбки.- И все же это было божественное зрелище, когда голландец гонялся за своей кар-тошкой!

- Послушайтесь моего совета, уезжайте отсюда, пока не поздно, - резко сказал Дэн,

- Вы полагаете, что мои дела так плохи? Но не могу же я бросить, эксперимент, не доведя его до конца! - вос-кликнул ботаник дрожащим голосом..- Да и как мне уехать? У меня машина сломалась.

- Если эксперимент вам дороже собственной шкуры, тогда я снимаю с себя всякую ответственность. Но я полагаю, что ваша эвакуация входит в круг моих официальных обязанностей. Если вы решите уехать сегодня ночью, я довезу вас до соседнего города на своей машине.

Джонс в задумчивости положил в карман золотой ключик. Казалось, он борется с самим собой.

- Где находится ваш излучатель? - спросил Дэн из любопытства.

- В соседней комнате.- Ученый больше не колебал-ся.- Да, я попал в переделку. Но жалеть об этом поздно. Я принимаю ваше предложение. Если в моем распоряже-нии будет часа два, чтобы сложить мои записки и неко-торые из личных вещей, я уеду.

- И вы прекратите все это?..

- Разумеется. Я обещаю вам. - Голос его звучал искренне. Дэн разбирался в людях и знал, что Джонс сдержит свое слово.

- Я вернусь ровно в десять. И советую вам больше никого не пускать в дом.

Окрыленный успехом, Дэн уехал. Он понял, что избавил сельское хозяйство графства Шоутак от грозившей ему опасности.

Странно было ехать по зачарованному лесу. Ночь была безлунной и безветренной. Недвижный воздух окутывал осенний мир прохладным сном. Природе не хватало лишь умиротворенности. Шуршали листья, и в черных кронах что-то шевелилось, со всех сторон доносилось непрестанное бормотание. Все растения будто ожили. Слышались го-лоса, принадлежащие неизвестно кому, непонятное шур-шание. На Дэна нахлынули детские воспоминания о ле-гендах про заколдованные леса, обиталища ведьм, про дриад на деревьях, гномов и карликов, которые живут в траве и под шляпками грибов. Может быть, когда-то, очень давно, излучение Димана было сильнее, мир был моложе и растениям были присущи движение и разум. А потом, с веками, способности эти были утеряны, и о них остались лишь туманные воспоминания. Джонс только вернул при-роде ее древние чары. Пока Дэп ехал через лес, причудли-вые образы и таинственные силы держали его в своей вла-сти. И когда голоса и плач безликих созданий остались по-зади, а впереди зажглись огни городка, он почувствовал облегчение.

Вернувшись в контору и плотно затворив дверь, Дэн положил ноги на стол и стал курить сигару за сигарой. Маленькая настольная лампа не могла рассеять полумрак в комнате. Вскоре воздух стал затхлым и голубым от сигарного дыма. Сквозь полуприкрытые шторы Дэн видел тени людей за окном: спорящих фермеров, беспокойных старух, испуганных и потерявших надежду, растерянные лица, сильных и слабых, отупевших и разгневанных, и на всех лицах была печать горя, вызванного бунтом природы. Столкнувшись с событиями, не виданными в их жизни, они не смогли справиться с ними и тем более их понять. Един-ственное, на что они были способны, - укрыться в толпе себе подобных. Наигранное веселье городка, выпивка мог-ли заглушить беспокойство: казалось, что люди черпали храбрость из общения друг с другом. Это была ночь драк, перебранок и яростных споров, ночь громких песен.

Дэн сложил руки на коленях. Он не хотел встречаться с людьми до тех пор, пока не выполнит своей задачи. Се-годня ночью кончится странная жатва, и завтра он сможет доложить о состоянии уборочных работ. Дэн очень устал. И он задремал, потому что принадлежал к числу тех сча-стливых смертных, которые могут спать в любой обстановке.

Спал он недолго. В начале десятого ему послышался далекий гул, эхо которого протянулось мостом между сном и действительностью. Но, прислушавшись, он различил лишь топот бегущих людей. Улица за окном опустела.

С минуту Дэн глядел на улицу, потом в тревоге вскочил и отбросил стул с такой силой, что тот отлетел к стене. Он выбежал из комнаты,

Улица была почти пуста. Оживление, царившее на ней час назад, стихло. Лишь разбитые окна, болтающаяся калитка, осколки бутылок да пара перевернутых бочонков у дверей заведения Энди напоминали о шумевшей здесь толпе. Единственным живым существом на улице была смор-щенная старушка, медленно бредущая мимо церкви.