Оксана Обухова - Циклопы. Тетралогия

В темноту уползало мертвенно белое лицо с остекленевшими глазами и отпавшей челюстью.

– Эй, Кеша…, ты чего? – негромко позвал Завьялов. – Иди сюда. – Чуть было не добавил "кис-кис-кис"…

– Борис… Борис… Борис…, – невнятно лепетал стилист.

Допятился до кресла, едва не рухнул, устоял – слепо нашарил подлокотник, спиной обогнул препятствие…

Завьялов захлопнул входную дверь. Быстро прошагал до гостиной и включил верхний свет.

Занервничавший Кеша испуганно присел, прикрыл лицо руками, как будто из люстры ударили не лучи, а копья.

– Ты чего это, дружище…

– Борис Михайлович, – сипло прокаркало родимое горло, – не подходите. Это может быть опасно.

– Кому? Тебе или мне?

– Наверное… Наверное… – Завьялову показалось, что Иннокентий внутренне прислушивается к себе, то есть к полученному телу…- Уф! я слышу. Борис Михайлович, я одинаково слышу обоими ушами!

– Раз за себя. За нас. – Завянь хмуро глядел на перепуганное лицо напротив. – Что случилось то?

– Беда, – коротко проинформировал стилист и утер вспотевшее лицо. – Борис Михайлович, вы не ощущаете внутри себя какого-то… постороннего присутствия? В новом теле вы – один?

– Ну…, как бы – да, – прислушавшись к ощущениям, кивнул Завьялов и вернул вопрос: – А ты?

– И я…, вроде бы… пока…

– Кеш, ты толком ответить можешь? что происходит?

– Ой, Борис Михайлович, ой! – по-бабьи заголосило тело. – Ой, мы – попа-а-али-и-и… Ой, Жюли мне голову оторве-е-ет…

– Да это ты ей, Кеша, оторвешь, – напомнил Боря. – Ты хотел к гениальному Сереже Звереву…

Успокоительное упоминание кумира скончалось втуне. Кеша хватался завьяловскими лапами за его же голову, раскачивался, приседал:

– Ну я попа-а-ал…, ну зале-е-етел…

– Куда ты Кеша залетел?

– В вас!! – яростно и обличительно завопил парикмахер. – В вас, Борис Михайлович!!

– А я-то тут при чем? – развел руками принаряженный бомж. – Я, типа, не просил…

Успокоить Иннокентия удалось минут через пять. Тиская ручищами стакан с водой, Кеша быстро говорил:

– У нас есть путешественники-нелегалы. Они отрицают упорядоченные проникновения. Путешествуют, куда изволят, лишь бы был свободный носитель. Делятся на несколько течений. Первые – любители, так скажем, игры в рулетку: повезло, не повезло – клика сумасбродов самоубийц. Есть ренегаты-умники, копошащиеся в архивах, выискивающие занимательных носителей, они отправляются в прошлое, как на разведку в опаснейшее приключение. – Кеша глотнул водицы. Маленько подавился. Прокашлялся, продолжил: – Самое опасное течение нелегалов – циклопы. Сие есть – террористы. Они презрели все законы, для них проверить действенность теории исторического самовосстановления – раз плюнуть. Они проникают даже в особо охраняемые хроно-личности. Разрушая последовательность известных исторических событий – вмешиваются в ход развития цивилизации. Циклопы, Борис Михайлович, опаснейшие диверсанты.

– Ого, – Борис проникся ситуацией в полнейшей мере.

– Вот, вот, – судорожно кивнул стилист.

– Но-о-о…, Кеша. Как циклопы могут вмешиваться, если совсем недавно ты утверждал, будто путешественник не может управлять полноценно активным интеллектом носителя?

– А они и не управляют интеллектом, – печально усмехнулось родное лицо Бориса Завьялова. – Они исподволь берут в плен. Вначале действуют на уровне центральной нервной системы. Любимый прием – отключить изнутри какой-то из парных органов. В вашем случае, Борис Михайлович, это было – ухо.

Завянь сглотнул.

– А что… могла быть и почка, например? Или легкое?

– Бывало и такое, – мрачно подтвердил Иннокентий. – Больной носитель становится легкой добычей. Он, Борис Михайлович, – управляем, поскольку – ослаблен и сосредоточен на здоровье.

– Твою ма-а-ать…

– Вот именно. Вам еще повезло, что начали с уха. Циклопы предпочитают бить наверняка и в первую очередь поражают орган зрения. Отсюда и их прозвище.

– То есть…, ты хочешь сказать…, что сейчас где-то в моем теле затаился и сидит еще один путешественники… диверсант?!

– А пес его знает.

– Что значит "пес его знает"?!?! – взревел Завьялов во всю мощь бомжеской глотки. – Кто там во мне сидит и что он может отключить в любой момент?! Легкое?! Почку?! Руку или ногу?!

– Борис Михайлович! – чуть не расплакалось тело. – Не кричите! Вы мешаете мне думать!

"Было бы чем думать, интеллект ты хренов!!"

Перенервничавший Иннокентий большей частью думал вслух. Бродил из угла в угол перед, сидящим в кресле нарядным конотопским дядей, и бормотал: