Сергей Минцлов - Царь царей...

— Что за притча! — произнес Свирид Онуфриевич. — Тут она была, чтоб ей провалиться! Впрочем, нет, вон где! — он решительно указал на противоположную сторону. — Там, там, наверное там!

Но и «там» не оказалось даже подобия пещеры.

— О Господи! — с напускным трагизмом воскликнул обливавшийся потом палеонтолог. — Драгоценнейший наш, вы видали сто пещер здесь, покажите же нам хоть одну наконец!

Свирид Онуфриевич смущенно оглядывался.

— Да должна она где-то быть здесь!

— О да, где-нибудь есть…

— Здесь немудрено забыть место! — заступился добродушный Михаил Степанович. — Смотрите, какое однообра-разие, — точно нарочно набросал кто-то эти глыбы везде!

— Еще бы! — оживившись, воскликнул охотник. — Разумеется! Да вы погодите, я сейчас отыщу! — и с неожиданной для всех легкостью он вскочил на ближайшую глыбу и, перепрыгивая с камня на камень, побежал, оглядывая скалы.

Иван Яковлевич, не проронив ни звука, с тем же серьезным видом уселся на камень; примеру его последовали и остальные.

Минут десять все молча созерцали эквилибристические упражнения своего спутника, с ожесточением скакавшего по наваленному в беспорядке известняку. Наконец коренастая фигура охотника остановилась, выпрямилась и замахала платком.

— Сюда! — долетел зов его. — Здесь она!

Иван Яковлевич первый сорвался с места.

— Где? — запыхавшись, спросил он, достигнув Свирида Онуфриевича.

— Вот-с! — торжествующе произнес последний, кланяясь как театральный хозяин, приглашающий гостей войти в дом. — Пожалуйте-с! Уж если я что сказал, так значит — верно как смерть, да-с!

Ученые перебрались через обвал у скалы и увидали в ней отверстие приблизительно в рост человека. Близ него чернела в виде круга кучка подернутых пеплом углей.

— Попахивает навозом… — заметил палеонтолог, втягивая носом воздух.

— Здесь письмена? — спросил Иван Яковлевич.

— Да, да, — уверенно ответил охотник. — Сколько хотите их там, подальше только! — и он сделал жест, как бы сверля пальцем гору. — А впрочем, может, и не здесь… — вдруг спохватился он. — Кажется, что здесь!

Михаил Степанович вынул из кармана свечу, зажег ее и медленно вступил вместе с обоими учеными в пещеру.

Свирид Онуфриевич уселся у входа, закурил трубку, но не успел сделать и трех затяжек, как все путники появились снова.

Иван Яковлевич выступал необыкновенно торжественно, с откинутой назад головой; лицо его было еще серьезнее, чем раньше. Свирида Онуфриевича он как будто и не заметил.

— Что так скоро? — спросил тот.

Иван Яковлевич остановился и повернулся к нему.

— Вы видали эти «письмена» ваши, сударь? — голос Ивана Яковлевича был сдержан, но глаза метали сквозь очки молнии.

— Да-а… издалека конечно… А что?

— Так будьте добры, посмотрите на них вблизи! Дайте им свечку, дорогой Михаил Степанович!

Не понимая ничего и только чувствуя, что произошло что-то неладное, Свирид Онуфриевич вооружился свечой, поднял ее над головой и вступил в пещеру.

Сильный запах конского навоза охватил его; довольно ровный пол весь был покрыт толстым слоем последнего: просторная и высокая пещера, очевидно, издавна служила убежищем в непогоду для местных табунов. На одной из серых стен ее чернело что-то похожее на иероглифы. Сви-рид Онуфриевич подошел ближе, попал ногой в остатки костра и поднес свечу к самой стене.

С нее глянула, намалеванная туземным Рафаэлем при помощи углей, кривая рожа с высунутым язычищем; рядом красовался не менее художественно исполненный и одинаковой величины с нею — громадный кукиш.

Павел Андреевич сидел, отвернувшись от Ивана Яковлевича и весь колебался и трясся от душившего его беззвучного смеха. Михаил Степанович едва сдерживал на лице улыбку, всячески стараясь не дать заметить ее Ивану Яковлевичу, чтоб не рассердить его еще более, и чрезвычайно усердно перекладывал из кармана в карман платок, когда показался из пещеры охотник.

— Н-да… — произнес он, не глядя ни на кого, — не то… опять ошибся!

— Вы полагаете? — выразительно сказал Иван Яковлевич. — Ну-с, Михаил Степанович, теперь куда мы, назад?

— Как хотите, — поспешно ответил тот.

— Поищем еще… — заявил Свирид Онуфриевич. — Тут еще пещеры есть!

— Как же, как же!.. — отозвался, вытирая слезы, Павел Андреевич. — Их еще девяносто девять по вашему счету осталось!

Иван Яковлевич не удостаивал Свирида Онуфриевича ни единым взглядом.

— Нельзя ли только как-нибудь к реке выйти, Михаил Степанович? — продолжал он. — Очень душно в той расщелине. Берегом, я думаю, лучше будет пройти!