Анастасия Галатенко - Нф-100 - Адам в Аду

Сейчас Чистяков являлся главным экспертом практически единственной официальной лаборатории страны. Подчинялся только директору института. Бладхаунд сохранил досье на Чистякова и переключился на директора. Вот с кем обязательно надо поговорить. Возможно, даже раньше, чем с Чистяковым.

Ефим Всеволодович Молодцов. Глубокий старик, но до сих пор возглавляет институт -- значит, из ума еще не выжил. Бладхаунд скользнул взглядом по внушительному списку публикаций, в основном посвященных подготовке мозга к прошивке. Сыворотку для замедления разложения тканей после смерти тела изобрели до Молодцова, но он значительно усовершенствовал состав и по праву числился среди отцов-основателей нейрокристаллизации. А главное -- именно он в свое время выступил основным инициатором создания отдела бессмертия, который и возглавлял все пять лет его существования. Значит, знает всех, кто проводил эксперименты с нейрокристаллами. Да и о Чистякове может рассказать.

Бладхаунд, забыв про кофе, принялся искать информацию про других ученых, работавших с Молодцовым.

Александр Левченко. Эту фамилию Бладхаунду напоминать было не надо. Ученый и политический деятель, он явился инициатором запрета на экстракцию личности и упорно пробивал законопроект, пока не получил за это пулю в легкое. Кажется, примерно в одно время с Разумовским. Не исключено, что в той же самой стычке. Только были они на разных сторонах -- Разумовский с пеной у рта доказывал, что бессмертие прекрасно, полезно и дешево обходится государству. Разумовский не был ученым.

Левченко изучал нейрокристаллы в условиях экстракции, то есть, проще говоря, работал с адамами -- в то время в ходу был термин "носители нейрокристаллов". Он доказал, что структура кристалла, в отличие от структуры живого мозга, неизменна, и объяснял этим волну затребованных носителями нейрокристаллов эвтаназий, предшествующих принятию запрета. "Я" не управляет мозгом, -- писал Левченко, -- а находится в клетке, управляемое извне неизменностью нейронных сетей. Невозможность учиться, невозможность развиваться, невозможность стремиться и достигать поставленных целей превращает жизнь в бессмертное существование в карцере".

Бладхаунд просмотрел список научных работ Левченко. Подавляющее большинство было датировано прошлым десятилетием. Похоже, под конец жизни ученый ушел с головой в политику.

Рядом с именем Левченко часто упоминалась другая фамилия. Вениамин Кривцов был идейным противником Левченко, но при этом, если верить мемуарам его сподвижников, и закадычным другом. Дипломная работа Кривцова была посвящена зависимости цвета нейрокристалла от химического состава крови, и в течение всей научной карьеры он не уходил от этой темы далеко. Кривцова интересовала в первую очередь психология. Он пытался понять, как внутренний мир человека влияет на вид его нейрокристалла. В своих бесчисленных порах с Левченко он отстаивал свой взгляд на бессмертие, полагая, что в вечность нельзя пускать кого попало. Он уверял, что все напасти, о которых говорил Левченко, коснутся лишь тех, у кого нейрокристалл подгнивает еще при жизни.

Вчитываясь в написанные Кривцовым строчки, Бладхаунд подумал, что неплохо бы сперва разузнать, чем конкретно занимался этот человек и каких результатов достиг.

Информаторий не располагал сведениями о том, что Кривцов умер или уехал за границу. Бладхаунд выяснил только, что институт он покинул со скандалом. Злые языки поговаривали, что не последнюю роль сыграло в этом тщеславие -- коллеги и соперники Кривцова, Чистяков и Левченко, успели получить докторскую степень, а Кривцов со всеми своими грандиозными идеями остался не у дел.

Выяснить адрес и телефон труда не составило. Бладхаунд устало откинулся на спинку кресла. Определенно стоит позвонить Кривцову и договориться о встрече. А тот, глядишь, и наведет его на какой-нибудь след.

5. Кривцов

Ольга курила, забравшись в кресло с ногами. Кривцову нравились ее ноги -- стройные, как у девчонки. Грудь, плечи и живот Ольги были полноваты, однако это Кривцову тоже нравилось. Не нравилась ему только складка на лбу. Она беспокоила. Не должно быть такого у женщины после хорошего секса.

Он положил сигарету в пепельницу, сел на ковер у Ольгиных ног и прижался щекой к ее коленям. Она запустила пальцы в его густую шевелюру. Он перехватил ее руку и поднес к губам.

-- Веня...

-- Да, любимая...

-- Веня, скажи, только честно -- ведь он все увидит?