Анастасия Галатенко - Нф-100 - Адам в Аду

-- Для предотвращения, -- вставил Ро.

-- Я, по всей видимости, погиб сразу после принятия закона, -- Бунтарь бросил быстрый взгляд на Ро. -- Значит, получается, шесть лет уже... Тогда беспорядки были. Не всем пришлась по душе отмена бессмертия. Были митинги, в том числе и вооруженные. Люди требовали... Наверное, тогда меня и задело, хотя я, разумеется, не помню ничего. Я... беседовал с другом, а потом проснулся здесь... Шесть лет спустя. Много вас здесь?

-- Да вот все мы и есть, -- Профессор обвел рукой всю компанию.

Бунтарь проследил за его рукой. Провел пальцами по волосам.

-- Люди здесь бывают?

-- Люди?

-- Ну, я имею в виду, живые люди. Кто-то же приносит вам одежду, наверное, какое-то техобслуживание проводит...

-- Меняет наши мозги на чьи-то чужие, -- продолжил Ро. -- Бывают, как видишь.

"Не сам же ты на место Стаса прыгнул, -- подумал он. -- Хотя судя по тому, как ты тут освоился, как-то ты к этому причастен..."

-- Жанна заходит иногда, -- сказал Петр Евгеньевич. -- А так... Нам же не нужно ничего, кроме света и воздуха. Мы в известном смысле как растения.

-- Кто такая Жанна?

Профессор пожал плечами. Он не знал толком и сам. Знал только, что почему-то Жанне было жаль их. Что она приносила им одежду, стараясь подобрать каждому что-то по его вкусу, пыталась скрашивать их бесконечный досуг новостями из внешнего мира, и всячески поддерживала их желание достучаться до властьимущих и прекратить, наконец, убогое существование, либо превратив его в полноценную жизнь полноправных людей, либо перекочевав из типовых японских тел на полки коллекционеров.

Ро знал больше, но предпочитал молчать. Он пристально смотрел, какую реакцию вызовет имя Жанны у Бунтаря. Бунтарь внимательно -- чересчур внимательно -- слушал Профессора. Значит, похоже, с Жанной он не знаком.

Ро вдруг почувствовал усталость. Хотелось тишины. Ро поднялся на ноги, кивнул собравшимся. Предоставив Профессору разбираться с новеньким, он выскользнул из комнаты и направился к себе.

4. Бладхаунд

Бладхаунд припарковал машину у ворот школы. Собрался было позвонить, но заметил маленькую фигурку, идущую навстречу. Славик.

-- Добрый вечер, господин Бладхаунд! -- поздоровался мальчик, открыв ажурную створку. -- Януш Генрихович сказал встретить вас и проводить в его кабинет.

-- Он занят?

-- Да, -- Славик погрустнел. -- У нас Келли усыпили... Учитель ей сразу занялся, даже не дождался, пока ветеринар уедет.

-- Давно он там?

-- Часа полтора уже. Как вы позвонили, что приедете, так сразу и случилось все. Келли в погреб упала, который Сенька не закрыл, ну и поломалась вся, а доктор так и сказал, чтобы не мучить животное, лучше по-быстрому... Януш Генрихович весь побледнел, ветеринар даже испугался, по-моему. А Януш Генрихович сказал только: "действуйте, а я пойду лабораторию готовить". А, еще сказал, приедет, сказал, Бладхаунд, вы его встретьте и в мой кабинет проводите. И все, с тех пор там сидит. А вас подождать просил.

Бладхаунд прикинул. Раньше, чем через час, Януш не освободится. С другой стороны, у Януша хорошая библиотека, да и не стал бы он просить подождать без нужды.

Славик проводил его в кабинет Януша. Вскоре на столе появились кофе, сливки, сахар, фрукты и ваза с печеньем, и Бладхаунд остался один. Он внимательно просмотрел корешки книг, вытащил несколько и принялся их листать. Книги были старые. Их не было в Сети -- слишком много внимания уделялось в них сопряжению нейрокристалла и механического тела. Опасно по нынешним временам. А бумажные издания могли отыскаться только у коллекционеров и немногих профессионалов старой школы.

Януш не был коллекционером.

Бладхаунд тщательно фотографировал все, что могло так или иначе помочь понять, что же происходит с нейрокристаллом якобы Разумовского. Бесшумно появившийся в кабинете Януш застал его за этим занятием.

-- Добрый вечер, Блад.

Бладхаунд поднял глаза. Януш, всегда сухой и бледный, казался белее обычного и едва держался на ногах. Худое лицо осунулось, черные с сединой усы выглядели росчерками туши на листе рисовой бумаги. Бладхаунд выпрямился, захлопнул книгу, отложил камеру. Подошел к двери, выглянул в коридор.

-- Эй! -- крикнул он.

Рыжий мальчишка лет восьми показался в конце коридора.

-- Кофе Янушу Генриховичу. Коньяк. Покрепче. И поживее!

-- Это... -- испуганно отозвался мальчишка, медля. -- Я это...

-- Я сказал -- живее!

-- Да, хорошо... Сейчас... -- паренек убежал, а Бладхаунд вернулся к Янушу.

Тот уже устроился в кресле и закурил, с трудом удерживая сигарету дрожащими пальцами.