Андрей Нимченко - Нф-100 - Псы кармы, блюстители кармы. Весь роман целиком

Ты его сбереги и озябших согрей...

- Чьи это?

- Не помню, какой-то китаец, кажется. А почему вы считаете, что блюститель убивает не просто потому, что ему хочется убить?

- Он так и делает. Но только возможность ему предоставляется, лишь когда исчезает защитный кокон. Если душа решила, что это ее воплощение должно подойти к концу, она сама открывает тело для удара, прерывающего физическое существование.

- Мой блюститель почему-то не ударил меня, хотя мог... - проговорил Ли.

Он отошел от окна и уселся в расшатанное кресло с плохой обивкой.

- Не знаю, почему это случилось, - сказал Торм.

- Я тоже не знаю... Скажите, откуда известно, что наши беды и несчастья - расплата за грехи, что есть мир по ту сторону? Вы или ваши друзья лично убедились в этом? Если да, я хотел бы встретиться с ними - мне такие трансы не попадались.

Торм отметил про себя - значит, кое с кем из собратьев Ли все-таки имел дело. Парень то ли угадал его мысли, то ли понял, что проговорился. Он объяснил:

- Те, которых вы называете "дикими", приходили ко мне. У них своя теория мира, свои объяснения. Я не принял их, мне претит существование волка. Мне хотелось бы выслушать вас.

- Трагедия проклятых в том, что их способность видеть по ту сторону обычного мира очень ограничена. Она дает им возможность выжить, но сам этот шанс - от Лукавого. Духовидцев, чьему внутреннему взору открыты миры Господни, среди нас нет. Единственный наш пророк жил в конце шестнадцатого века в Италии. Его звали Диего Санатоцци. Он не известен простым людям, ничего о нем не записано и в религиозных скрижалях. Он был монахом, который стал жертвой транса. Когда Диего Санатоцци узнал, что с ним произошло, он взял нож, вошел в реку и перерезал себе вены - он счел, что самоубийство менее тяжкий грех, чем жизнь за счет смерти других. Но кровь не вышла из вен монаха. Тогда он вонзил нож в грудь. Лезвие вошло по самую рукоять, но когда он вырвал его, рана затянулась безо всякого следа. Монах понял, что Господь не принимает его жертву. Но как же быть, ведь Всеблагий не мог благословить его на разбой и душегубство!? Значит, был третий путь, который следовало найти. Он удалился в леса, подальше от людей, чтобы в тишине молиться о ниспослании ему совета. Но ни видений, ни голосов внутри себя не услышал. Не прошло и месяца, как монах заметил, что его энергетический кокон почти исчез, а несчастья потихоньку сжимают его в свои смертоносные тиски. Кончилось тем, что крыша из жердей и соломы в хижине рухнула прямо ему на голову. Он понял, что место его не в глуши, и решил выйти к людям.

С дрожью в сердце спускался он к первому селенью, попавшемуся на его пути. Он боялся греха, который мог сотворить. В селении тепло приняли странствующего монаха, предложили кров и пищу. Диего было тяжело - смерть стояла за его спиной, а вокруг была еда - люди, чьи жизни могли отдалить его конец. И тут Диего увидел, что одна из маленьких девочек, самая младшая, находится во власти недуга. Ее защитный кокон был изорван на уровне сердца и со стороны груди, и на спине. Сквозная рана, через которую вот-вот должно было прийти несчастье, ширилась на глазах. Ему показалось, что он видит черное пятно за ее спиной, и почувствовал, как в нее готовится войти смерть. Он взмолился Господу о спасении ребенка. Но чуда не произошло. Отчаяние охватило Диего, но тут он подумал: "Если Он дал мне возможность видеть, может, Он же дал мне и силы остановить?". Не переставая молиться, он прикоснулся к защитным коконам окружавших его людей. Искушение взять все было очень сильно, но молитва помогла ему понять, где нужно остановиться. А потом он отдал все, за исключением малости, больному ребенку. Вплел голубые нити в ее блеклую сеть Кармы и та засияла новым, возрожденным светом. Черное пятно за спиной затянулось - на время смерть убралась в свое ледяное логово.

То, что произошло в том деревенском домишке, и было ответом. Диего прожил еще больше сотни лет, он лечил людей, отыскивал других проклятых, чтобы наставить их на путь истинный. Убеждал, что даже в обличии волка можно оставаться человеком. Он спас многих - кого-то от болезни, кого-то от самого себя.

И все эти годы Диего не был уверен - прав ли он, так ли он понял Указание. Ведь если раньше в самых чистых и сильных молитвах он касался миров Горних, то теперь это ушло навсегда. Над ним будто воздвигли свинцовый полог, препятствующий взлету души. И как ни искал монах "философский камень", что превращает свинцовую темницу духа в золотые чертоги, это ему не удалось. Он умер в возрасте ста пятидесяти шести лет, считая, что Бог оставил его.