Константин Мзареулов - Нф-100 - Среди чудес и чудовищ

- Как будто правильно,- удовлетворенно сообщил Радик.

- Аборигены? - загорелся Бахрам.

- Не совсем, у меня были и другие гипотезы... Командир, вы можете возвращаться, я закончу сам. Послать за вами гравиплан?

- Давай,- мрачно согласился Астанин.- Значит, ты понял?

- Надо будет проверить кое-что,- уклончиво, как часто случалось в последнее время, ответил ИРС.

Становилось прохладно, дождь медленно и неуклонно превращался в ливень - хорошо хоть скафандры не пропускали воду и вдобавок имели подогрев. Поглядывая на небо в ожидании обещанного транспорта, Ярослав заметил:

- Вот еще одна проблема, которая даже обострится во второй половине века: наши компьютеры стали думать и делать выводы быстрее и точнее человека. Мы им больше не нужны, что бы они не говорили.

- Выкрутимся,- бодро сказал не до конца растративший оптимизм Омаров.- Человек - это все-таки человек.

- Я бы сформулировал эту мысль несколько иначе: человек - это всего лишь человек.

Наконец в небе промелькнула стремительная тень, из приземлившегося гравиплана выбежало с полдюжины нагруженных аппаратурой роботов, которые окружили "огород" и приступили к работе под руководством Радика. Людям здесь уже нечего было делать.

Полет до ракеты прошел в молчании - каждый думал о своем. Сняв скафандр, Ярослав поинтересовался у встречавших, как продвигается монтаж турникета. Ему ответили, что работы ведутся по графику и завершатся к намеченному сроку. Астанин вяло кивнул, принимая информацию к сведению, и поднялся на лифте в рубку.

Радик встретил его многозначительным сообщением:

- Командир, я готов отчитаться по "огороду".

- Чего там отчитываться,- равнодушно проворчал Ярослав, усаживаясь в кресло.- Обыкновенные разумные растения. Какие-нибудь флориды или флороиды.

Эффект получился потрясающий. В сильнейший шок были повергнуты не только люди, но и сам кибермозг.

- Как ты догадался? - спросил Радик голосом, полным растерянности и неподдельного изумления.

- Ну, это же очевидно,- по-прежнему безразлично произнес командир.

Ответ его был не вполне искренним. Известных фактов для подобного неожиданного вывода явно не хватало, хотя подозрения о растительной - точнее, "ботанической" - цивилизации у Астанина возникли давно: наличие насаждений несомненно искусственного происхождения при отсутствии разумных животных можно было объяснить именно таким образом. Однако главным доводом послужило то, что Радик слишком темнил, явно намереваясь ошеломить звездолетчиков-людей сенсационной разгадкой. После этого, чтобы получать правильный ответ, оставалось выполнить совершенно элементарные умозаключения.

Компьютер уныло стал излагать свои результаты: широкие листы служили фотоэлементами и снабжали энергией симбиотический организм "огорода". В плодах накапливалась, а в клубнях перерабатывалась информация о внешнем мире, в то время как "черепашки" выполняли охранные функции. Радику удалось расшифровать своеобразный электрохимический язык этого странного разумного существа и наладить контакт.

Все это было, конечно, интересно, не несколько банально. Не дослушав до конца, Астанин встал и сказал, что хочет снова выйти за борт.

- Оставлю автограф на спутнике,- сказал он.

Покинув ракету в скафандре с ранцевым двигателем - для перелета на мизерную дистанцию порядка световой секунды не было никакой необходимости гонять планетолет - командир включил антигравитатор и стал медленно подниматься над планетой. Когда первый эшелон облаков остался внизу, Ярослав запустил ранец в режим короткого гиперперехода. Вскоре он уже шагал по камням крохотной флорианской луны.

Здесь, на ночной стороне, были изумительные условия для наблюдений за звездами, которые группировались на небосводе двумя четкими яркими зонами. С одной стороны - асимметричная клякса светил галактики Серпенс, а с другой - на добрую четверть полусферы - колесо Млечного Пути.

От Астанина требовалось вырезать на какой-нибудь более-менее гладкой скале памятный текст примерно такого содержания: 5 августа 2244 года экипаж звездолета "Колмогоров" впервые в истории земной цивилизации достиг ближайшей галактики. Предлагали еще упомянуть, что первым на грунт соседнего звездного острова ступил командир звездолета космонавт экстра-класса имярек, однако Ярослав не счел нужным об этом писать, ибо не относил этот факт к своим личным заслугам. В длинной жизни набралось слишком много других ярких эпизодов, которыми он гордился, поэтому то, что именно ему доверили возглавить полет к Серпенсу, было лишь отражением былых заслуг, но не более того. В глубине души Астанин надеялся завершить этот отрезок своей биографии другим, истинным апофеозом, о котором приятно будет вспомнить, когда он снова станет молодым. Возможно, такая удача ждала его в предстоящем полете к шаровому скоплению рамиров...