Александр Борянский - Возвращение вещего Олега

И вообще! Он бы уже давно схватился за меч, но меч у него отобрали в целях соблюдения техники безопасности. Без оружия князь все-таки чувствовал себя чужим.

Регистратор был лысый.

- Чем животное ударил? - для начала строго спросил он Олега.

- Шеломом.

- А шелом - это по-какому?

- По-древнерусски.

- Да? - недоверчиво переспросил лысый. - Точно знаешь?

- Точно.

- А ну скажи еще чего-нибудь?

- Аз есмь протопоп Аввакум... - начал было Олег.

- Протопопа съел - это хорошо! - с уважением заулыбался лысый. - На мастера, пожалуй, потянешь. Подожди, а с чем ты его ел?

- Аз есмь протопоп Аввакум и князь Олег! - величаво изрек князь.

- Так ты чо, двоих съел? Силен!... В графе квалификация пишем: "мастер-протопопоед". Ладно, пошли дальше. Имя?

- Аз есмь протопоп Авва...

- Это я уже слышал, твое имя как?

- Олег.

- Отчество?

- Рюрикович.

- Фамилия?

- Вещий.

- Национальность?

- Древнерусский.

- Должность?

- Князь.

- Домашний адрес?

- Чего?

- Ну, где живешь?

- Славная Своей Справедливостью Русь! - с высоко поднятой головой гордо ответил Олег.

- В графу не влазит, пишу сокращенно.

- Холопов много! - неожиданно проявил инициативу князь.

Лысый задумался. Думал минуты три. Потом спросил: - Пол?

- Дубовый.

- Не бывает.

- А ты у меня в горнице был? - возмутился Олег.

- Хорошо, пишу дубовый, но там не пропустят. Идем дальше. Имел ли партийные взыскания?.. - лысый замечтался. - Так, это не из той анкеты. Размах плеча?

- Два локтя с проворотом на боевом ходу.

Лысый ахнул, нырнул в свою железную посудину и броневик с надписью "Регистратура" умчался прочь.

Олег терпеливо ждал. На второй день стояния у него затекли ноги. Моросило. Мимо ходили люди. Некоторые уже приветливо здоровались с Олегом. Один из них подошел и, назвавшись Спартаком, предложил поднять восстание.

Разговорились. Олег узнал, что когда Спартак был еще совсем маленьким, его случайно положили в одну кроватку с Марком Крассом. Зубки у Спартака еще не прорезались, но он все равно попытался укусить Красса за правое плечико. Так началась освободительная борьба римских гладиаторов.

Спартак также пожаловался Олегу, что на гладиаторской арене судьба не раз сводила его в поединке со свирепым германцем Вердером. Вердер каждый раз пребольно бил Спартака рукояткой меча по ушам. Спартак опасался, что этот самый Вердер может оказаться здесь на турнире. Олег посочувствовал и при возможности обещал помочь. Вообще надо сказать, что германцев Спартак почему-то не любил. Узнав, что Олег киевлянин он страшно обиделся, потому что киевлян он тоже не любил. Но германцев он не любил больше и, подумав, решил, что Вердера лучше бить вместе. А потом уж разобраться с киевлянами. По-домашнему.

Олег в свою очередь пожаловался на хазар и затекшие ноги. А также на короткие руки, кривой нос и лысого регистратора. Спартак тут же объяснил, что лысый не регистратор, а самозванец, угнавший броневик и регистрирующий кого попало. В утешение Олегу Спартак сообщил, что сам простоял почти неделю.

Знакомство надо было отметить. Олег предложил древний княжеский обычай - совместный отпор неразумным хазарам с последующим захватом их земель. Спартак согласился, но предложил сначала разбить германцев врагов всего прогрессивного гладиаторства. После недолгого спора друзья скрепили союз кровью пробегавшей дворняжки. Олег мстительно посмотрел на мертвую собаку, но Спартак обратил его внимание на быстро приближающегося здоровенного мужика, объяснив, что это известный всему полигону дворник Герасим. Олег тут же вспомнил "недураков" и предложил Спартаку прогуляться. Стремительно прогуливаясь, они ворвались в зал, где вот-вот должна была начаться жеребьевка.

Кого здесь только не было! В зале сидело по десять представителей от бойцов разных времен и народов.

Рядом с межрегиональной группой питекантропов, почти не видных из-за собственных дубин, сидели изящные самураи, исподтишка делающие себе и соседям харакири. Между рядами бегал и суетился благородный разбойник Робин Гуд, раздавая награбленное на прошлогоднем турнире. Шалуны-индейцы с наивным детским смехом снимали у зазевавшихся скальпы и громко ругались, натыкаясь на крестоносцев. В стороне от этого гама скромно и сосредоточенно молились инквизиторы. Римские легионеры гремели латами и, шумно вздыхая, вспоминали Клеопатру. Воины Александра Македонского вспоминали Таис Афинскую. Мушкетеры вспоминали миледи. Московские стрельцы вспоминали Петра Первого.