Олег Овчинников - ProМетро

Я рывком распахнул дверь и ввалился в кабину.

– Если мы планируем отсюда выбраться, – сказал я, – мне прямо сейчас позарез нужна одна батарейка. – И добавил как добил: – Пальчиковая.

Первым отреагировал Евгений.

– Я тебе и без бат-тарейки что хочешь заряжу! – он страшно ухмыльнулся половиной лица и вытянул вперед указательный палец. Я кожей почувствовал нарастающее в кабинке напряжение.

– Погоди, – я отмахнулся от него и обратился к тому, кто меня больше всего интересовал: – Игорь!

– Не-ет, – мальчик медленно помотал головой и испуганно попятился, что было не так-то просто в условиях кабинной тесноты. – Я не отдам.

– Игорь, – с нажимом повторил я. – Это не просьба. Выбора нет.

– Не отдам!

Его лицо побледнело. Мальчик прижал ладонь к груди там, где до сих пор слаженно бились два сердца, человеческое и электронное. Я собирался сейчас остановить одно из них. Хотя мне очень, очень не хотелось этого делать.

– Так… У кого еще есть батарейки? – спросил я без особой надежды.

– Нету, – ответил за всех Петрович. – Кабы раньше знать…

Ларин положил руку на плечо мальчика, но тут же убрал ее, получив заряд статического электричества, и неловко попытался утешить.

– Сейчас это не больно. Он же спит.

– Паша-Пашенька, ты уверен, что это необходимо? – негромко спросила Лида.

– Да, – ответил я. – К сожалению.

– Нет! – Игорек почти кричал. Он втянул голову в плечи и вжался спиной в фанерную стенку. В этот миг он казался мне совсем чужим.

– Пожалуйста, не заставляйте меня…

– У него там клапан, что ли? – подал голос Савельев. Возможно, он хотел, чтобы это прозвучало небрежно, но округлившиеся глаза рядового выдавали истинное отношение к происходящему.

– Какой к-клапан? – не понял Женя.

– Ну сердечный. На батарейках.

– Придурок! – прокомментировал Петрович и снова уставился за окно. Только цЕпочка в его руках натянулась еще сильнее.

– Нет, – ответил Ларин рядовому. – Просто такая игра. Электронная.

После этих слов мальчик заплакал.

– Тогда какие проблемы? – в голосе Савельева слышалось искреннее недоумение.

И вправду, какие проблемы?

Только одна: в заблестевших глазах Игорька я вижу свое отражение. И оно мне не нравится.

Что поделаешь… Человеку свойственно узнавать свое отражение в чем угодно: и в глазах девятилетнего мальчика, и в поверхности грязной лужи. Человек остается собой независимо– от свойств отражающей поверхности. Игорек еще поймет это, когда вырастет. Если вырастет. Если проживет ближайшие… 75 минут. И чтобы у него появилась такая возможность, я сейчас обязан быть жестким. Если потребуется, жестоким.

– Игорь, пожалуйста, – попросил я. – Нам не справиться без твоей помощи, понимаешь. Не только нам… У тебя ведь тоже наверху кто-то остался. Одноклассники, друзья во дворе, родители, наконец. Мать, отец…

Я говорил и в то же время не мог избавиться от чувства, что все сказанное не имеет смысла. Барьер, воздвигшийся между мной и Игорьком, не относился к разряду тех, которые можно преодолеть хитростью или откровенностью. Нет, такие барьеры можно только пробивать. И я попытался:

– Точнее, полтора отца. И это подействовало.

– Подавись!.. тесь!.. – закричал мальчик. – Все вы!.. Он швырнул мне с нежностью маленький оранжевый овал – клянусь, я раньше не подозревал, что можно швырнуть что-то е нежностью, но сейчас это выглядело именно так – и выбежал из кабины.

– Только, ради бога, без глупостей, – крикнул я ему вслед.

– Я тоже… – прошептала Лида и попыталась протиснуться мимо меня к выходу, но я не пустил.

– Пожалуйста, – я посмотрел ей в глаза. – Не надо.

– А не лучше было бы просто отобрать? – спросил Ларин.

– Не знаю… Может быть…

Мне не хотелось думать. У меня и без того никак не получалось выцарапать батарейку из игрушки.

– Давай я, – предложила Лида, и я в очередной раз убедился, что женские ногти – средство не только эффектное, но и эффективное.

«Вот так, – подумал я, глядя на окончательно посеревший экран. – Кто-то обречен на память, а мамонты – на вымирание… »

– Я все-таки схожу к нему, – сказала Лида. – Только отдам ему вот это, – она указала на опустевший домик виртуального мамонтенка.

– Хорошо.

Она действительно вскоре вернулась, уже без игрушки.

– Как он?

– Плачет.

– Это к лучшему, – промолвил Петрович. Батарейка вошла в отделение нейтринного телефона, как патрон в патронник. Уже через несколько секунд я слышал в трубке длинные гудки. Полтора гудка, если быть точным. На этот раз Валерьев ответил на вызов намного быстрее.