Георгий Мартынов - Звездоплаватели-трилогия(изд. 1960)

Обязанности дежурного несложны: надо не допускать перегрева какой-нибудь одной стороны корабля, поворачивая его вокруг продольной оси, чтобы солнечные лучи могли равномерно нагревать всю поверхность корпуса.

Делается это с помощью массивного диска, диаметром в два метра, вращаемого электромотором. Быстрое вращение этого диска вызывает медленное вращение всего корабля. Как правило, дежурный обязан предупреждать о повороте, чтобы не помещать работе с телескопом. Задержка поворота большой роли не играет, так как белый корпус звездолёта хорошо отражает солнечные лучи и нагревается очень медленно.

Затем надо контролировать состояние воздуха, удаляя из него углекислоту и заменяя её кислородом. Все эти действия производятся нажатием соответствующих кнопок на пульте управления и проверяются по приборам, которые реагируют на все решительно изменения, происходящие как с самим кораблём, так и внутри него. Например, я уже упоминал, что мы обязаны закрывать за собой все двери, но если бы кто-нибудь забыл об этом, то соответствующая лампочка на пульте сразу обратила бы внимание дежурного мигающим красным огоньком. Рассеянность тоже предусмотрена. При чрезмерном нагреве наружной стенки диск, вращающий корабль, включится автоматически и после поворота на сто восемьдесят градусов остановится. Если дежурный забудет прекратить подачу кислорода, то кран закроется сам, как только концентрация воздуха достигнет нормы. И так во всём. Наш замечательный корабль полностью автоматизирован. Всё делается с помощью чувствительных и «умных» приборов, питаемых электрическим током, которым снабжают нас портативные, но огромной ёмкости аккумуляторы, изготовленные по заказу Камова одним из ленинградских заводов. Заряда этих аккумуляторов хватит на внутренние потребности корабля на все семь с половиной месяцев полёта. Но мы имеем ещё фотоэлементную зарядную станцию, преобразующую в электрический ток непосредственно лучи Солнца. Эта гелиоэлектростанция является, так сказать, аварийной.

Всё, что имеется на корабле, кроме его двигателей, допускает замену, а некоторые особо важные приборы и аппараты имеют двойную и тройную замену.

Когда я думаю об огромном весе того груза, который несёт корабль, то проникаюсь величайшим восхищением перед силой современной атомной техники. Наши двигатели очень малы по сравнению со всем звездолётом, но, несмотря на это, так мощны, что смогли сообщить кораблю его страшную скорость. Правда, Камов считает эту скорость недостаточной. Однажды, когда разговор зашёл о будущих межпланетных полётах и он опять выразил сожаление, что мы летим слишком медленно, я спросил его, почему он не заставил двигатели работать больше, чем это было при отлёте с Земли. Ведь тогда была бы получена большая скорость. Он ответил так:

— Теоретически это верно, по практически дело обстоит сложнее. Проблема получения больших скоростей упирается в проблему материала, из которого делаются дюзы [4] Дюзы — выходные каналы, по которым истекают газы или поток частиц, служащие для получения реактивной тяги. и другие части двигателя. При атомном распаде развивается огромная температура, а в настоящее время мы не имеем достаточно тугоплавких металлов, которые могли бы выдерживать такой нагрев длительное время. Многочисленными опытами установлено, сколько могут работать дюзы, и этого времени как раз хватает на отлёт с Земли, Венеры и Марса. Запас равен нескольким минутам и предназначен для непредвиденных случайностей. Даже для спуска на планеты я был вынужден поставить два лишних двигателя.

— А как же полёты в атмосфере? — спросил я.

— Для них мы имеем двигатель небольшой мощности, который может работать долго, но развивая небольшую скорость. Наш корабль является вершиной современной техники, но он далеко не совершенен. Возьмите, например, тот факт, что мы не можем ни на один час задержаться на Марсе. Разве это не показывает нашего относительного бессилия? Если бы корабль обладал большей скоростью, например сорок или пятьдесят километров в секунду, или хотя бы немного большей скоростью, чем скорость Земли, то мы могли бы не считаться ни с какими сроками и пробыть на Марсе столько, сколько нам понадобится. Но сейчас мы связаны. Представьте себе, что на Марсе случится несчастье с кем нибудь из экипажа звездолёта, например болезнь вызванная неизвестным нам микробом в атмосфере планеты. При отлёте удвоенная сила тяжести может оказаться опасной для больного, даже смертельной, и всё же мы будем вынуждены вылететь обратно на Землю точно в назначенную минуту, не считаясь ни с какими последствиями. Иначе экспедиция полностью погибнет, так как мы не сможем догнать Землю. В этом заключается опасность нашего полёта. Других опасностей я не вижу.