Питер Уоттс - Эхопраксия

Брюкс уставился на него.

— Или, — развил мысль Джим, — она не сможет поверить в то, что поверила тебе. — Он пристально посмотрел на скотч в бокале. — Полагаю, на каком-то уровне она и сама все уже знает.

Дэн покачал головой:

— Вы им даже не платите.

— Разумеется, платим. Иногда. Мы следим за тем, чтобы у них было достаточно средств, и они могли свести концы с концами. Позволяем снять сливки с какого-нибудь офшорного счета, скидываем законный контракт в ящик, прежде чем наступит срок платить за квартиру. Но, по большей части, мы их вдохновляем. Иногда им становится скучно: это же дети, сам понимаешь. И достаточно небольшой продуманной несправедливости, нового злодеяния, учиненного над маленькими людьми, — мы снова их зажигаем, они уже в пути.

— Это как-то…

Мур поднял бровь:

— Аморально?

— Сложно. Зачем заставлять их ненавидеть именно вас? Почему не оставить след, который приведет к другому парню?

— А, демонизировать врага, — мудро кивнул Мур. — Даже странно, почему нам раньше не приходила в голову такая мысль.

Брюкс поморщился.

— Такие, как Ракши, придирчиво относятся к старомодным трюкам. Ты устраиваешь утечку съемки, где косоглазые сажают детей на штыки, и уже через тридцать секунд люди типа Сенгупты найдут пиксель, которому в записи не место. Вся кампания коту под хвост. Но люди вкладывают гораздо меньше усилий в анализ доказательств, которые подтверждают их точку зрения. Когда творишь из себя злодея, есть одно преимущество: тебе никто не возражает. К тому же, — Мур развел руки в стороны, — сейчас настали такие времена, что зачастую мы даже не знаем, кто наш настоящий враг.

— И это проще, чем подправить их так, чтобы они сами захотели на вас работать.

— Не проще. Чуть более законно, — полковник пригубил скотч, — Небольшая агнозия для защиты государственных секретов — это одно, а изменение базовой личности без согласия пациента — совсем другое.

Какое-то время оба молчали.

— Какая мерзость, вашу мать, — наконец протянул Брюкс.

— Угу.

— Так почему она здесь?

— Управляет кораблем.

— «Венец» легко может сам управлять собой, если только он не более старомоден, чем я.

— При сценариях с недостаточными данными лучше, чтобы мясо и электроника друг друга поддерживали. Сопряженные уязвимые места.

— Но почему она? И почему она согласилась работать под началом тех, кого ненавидит?

— Этой экспедицией командуют Двухпалатники, — напомнил полковник. — Любой на месте Сенгупты из кожи вон вылез бы при такой возможности. Большинство этих людей просиживают штаны в собственных спальнях, нянчат низкоорбитальные уборщики мусора и молятся, чтобы случился какой-нибудь глюк, требующий человеческого вмешательства. Реальные экспедиции в глубокий космос — что угодно с временным лагом, при котором требуется реальный пилот, — после Огнепада случаются реже, чем снежные бури. У Двухпалатников был очень богатый выбор.

— Получается, Ракши — очень хороший специалист.

Мур допил скотч и поставил бокал на стол:

— Я думаю, в ее случае дело, скорее, в мотивации, у нее жена на системе жизнеобеспечения четвертого класса.

— И платить по счетам нечем, — предположил Брюкс.

— Теперь есть.

— Значит, им не нужны лучшие и самые умные, медленно протянул Дэн. — Они хотели кого-то, кто вписался бы во что угодно ради спасения жены.

— Мотивация, — повторил Мур.

— Им был нужен заложник.

Полковник взглянул на него с выражением, граничащим с жалостью:

— Ты не одобряешь.

— А ты одобряешь?

— Ты бы предпочел взять кого-то, кто просто решил сбежать из дома? Кому захотелось пощекотать нервишки или увеличить свой банковский счет? Это как раз гуманный выбор, Дэниэл. Челу уже умерла бы, а теперь у нее есть шанс.

— Челу, — Брюкс сглотнул, хотя в горле страшно пересохло.

Мур кивнул:

— Да, жена Ракши.

— А что… с ней случилось?

«Нет никаких шансов. Тут вероятность — один на миллион».

Полковник пожал плечами:

— Биоатака около года назад. В Новой Англии. Какая-то модификация энцефалита, кажется.

«Джим, ты ошибаешься. Нет у нее шансов, ничего нет. И неважно, как долго они будут заставлять ее сердце биться, — из такого не возвращаются.

О, господи, я убил ее. Я убил жену Ракши».

Они не сделали ничего радикального. Даже ничего нового.

Методологии уже десятки лет: отработанный и зарекомендовавший себя проект с тысячью статей в реферируемых изданиях. Каждый знал, что нельзя смоделировать пандемию и обойтись без жертв. Каждый знал, что человеческое поведение слишком сложное и в статические кривые не укладывается. Население — не облака, а люди — не точки. Люди — действующая сила, автономная и многовекторная. Всегда находилось исключение, которое бежало в зараженную зону за любимыми: медик на передовой, который застывал в критическую минуту из-за непредвиденной боязни многоножек. Пандемии, по определению, охватывали миллионы людей: для получения реалистичных результатов в симуляции должны были участвовать миллионы ИскИнов человеческого уровня.