Питер Уоттс - Эхопраксия

Она сбросила его ладони:

— План был добраться до «Икара». И вот мы здесь.

— Вот мы здесь. — Дэн махнул рукой в сторону дыры в стене, где полубожественный рой общался с чем-то, что могло изменить законы физики. — И каково это чувствовать, что наши жизни зависят от решений тех кто не может представить собственную смерть?

Война учит нас не любить врагов, а ненавидеть союзников.

— Почему у Ракши такой зуб на вас, парни?

Свет был притушен, мутанты и монстры разбрелись по своим инопланетным делам, а «Гленморанджи» вновь вернулся на стол. Мур из-за края бокала скорчил гримасу Брюксу, вновь принятому в друзья.

— Кого ты имеешь в виду под «парнями»?

— Военных. Почему она постоянно на вас нападает?

— Точно не знаю. Может, из-за отвращения к себе.

— В каком смысле?

— Сенгупта — такой же солдат, как и я. Она просто об этом не знает. По крайней мере не осознает.

— Ты сейчас метафорически сказал, да?

Мур покачал головой, сделал еще глоток; его щеки сморщились, пока он катал виски во рту. Потом сглотнул.

— Она служит в Альянсе Западного полушария. Как и я.

— И ничего не знает.

— Нет.

— Какое у нее звание?

— Это так не работает.

— То есть она — что-то вроде «спящего» агента?

— И тут ты неправ.

— Тогда что…

Мур поднял руку. Брюкс замолк.

— Я говорю «армия», — начал полковник, — и ты сразу представляешь себе пехоту. Дронов, зомби, боевых роботов. Тех, кого можешь увидеть. Но дело в том, что, если тебе понадобилась настолько грубая сила, значит, ты уже проиграл.

В памяти Дэна всплыла Орегонская пустыня:

— Грубая сила пошла на руку тем уродам, которые атаковали монастырь.

— Они пытались нас остановить. И вот мы здесь. Человеческие тела, превращенные в камень. Крики умирающих Двухпалатников.

«Не тела, — напомнил себе Брюкс, — Части тела» Сейчас, на закате XXI века, было легко перепутать убийство с ампутацией кончика пальца. Ни одно из привычных определений не работало, когда единая сверхдуша растягивалась на множество узлов.

— Представь себе, что ты — крупный политик, — продолжил Мур, — Настоящий воротила, сильный мира сего, титан. И под ногами суетится народ, который раньше тебя не тревожил. Те самые, которых ворочают, слабые. Они тебя особо не любят. Никогда не любили, но исторически их взгляды не имели особого значения. Обыкновенные маленькие люди. Когда-то давно ты просто не обращал на них внимания. Дело титана — другие титаны.

Но теперь этот сброд лезет в твои узлы, расшифровывает коммюнике, взламывает самые продуманные планы. Они ненавидят тебя до мозга костей, Дэниэл, ведь ты большой, а они маленькие. Ты переворачиваешь их жизни с ног на голову мановением руки, на реальную политику и большую картину им плевать, мелочовку заботит лишь саботаж и доносительство.

И ты их находишь: Ракши Сенгупту, Кейтлин де Франко, Парвада Гамджи и еще миллион других. Даешь им то, что они хотят. Оставляешь заднюю дверь приоткрытой, буквально щелочку, чтобы они увидели твои досье на Африканскую гегемонию. Даешь им унюхать слабину в файерволле. Может, однажды они выяснят, как устроить бурю на одном из твоих вспомогательных счетов или как обанкротить марионеточное правительство, которое и так прижали к ногтю для налоговых целей.

— Только на самом деле они занимаются не этим, — сделал вывод Брюкс.

— Нет, не этим, — в улыбке Мура чувствовалась грусть. — Все это показуха, декорация. Они думают, что реально вредят тебе, а на самом деле их… сгоняют в стадо. Ставят на службу целям, которые они никогда не поддержали бы, когда бы знали, в чем дело. Но они — люди убежденные, упорные, Дэниэл. Яростные. Они сражаются на твоих войнах со страстью, которую не купить и не выбить, потому что действуют во имя идеи.

— Разве ты можешь говорить мне такое? — поинтересовался Брюкс.

— Ты о государственных секретах? А что такое государство в наши дни?

— В смысле, что, если я скажу Сенгупте?

— Вперед! Она тебе не поверит.

— Почему нет? Она и так вас ненавидит, парни.

— Не сможет поверить, — Мур постучал по виску.— Рекрутов слегка… подправляют.