Стефан Вайнфельд - Земля его предков

Между прочим, эта экскурсия принесла мне особое удовлетворение. Используя специальную память Исследователей Вымерших Животных, я блистал эрудицией, богатство и точность которой привели Аню в изумление. Вначале она пыталась не показывать своего удивления, но любопытство - это ставшее уже поговоркой свойство женщин Земли - взяло верх. Она захотела сама прочесть то, что было записано в используемой мною памяти. Разве можно отказать женщине? Нет! Я был уже весь во власти земных традиций!

Кончилось тем, что мы обменялись шлемами памяти. О небо! И как я сразу не, сообразил, что мне представляется неповторимая возможность. Память землянки! То, о чем я мечтал, пришло совершенно неожиданно. Я начал лихорадочно просматривать записи. "Классики средневековья: Бальзак, Толстой, Хемингуэй..." Аня была филологом. Это облегчало положение. Я быстренько пролетел сквозь лабиринт специальной информации, чтобы добраться, наконец, до отдела повседневной жизни. Прочел: "Обслуживание виратора: 1. Нажать кнопку с надписью "калибрация..." Дальше! "Рецепт сырника по-ставропольски: на кило белого творога взять десять яиц, полкилограмма сахара, пол-литра молока..." Нет, не то. Может быть, во временной памяти? "Спросить у Марыси, где она достала такой хорошенький гарнилон на платье..." Я покраснел: информация становилась слишком интимной, чтобы можно было читать дальше, не опасаясь совершить бестактность.

Аня заметила мое замешательство, но истолковала это по-другому.

- Тебя что-нибудь беспокоит? - спросила она. - Может быть, плохо чувствуешь себя в земном климате?

Этот вопрос дал мне возможность выбраться из неприятного положения.

- Ничего особенного, - ответил я, - небольшая психическая депрессия, причину которой в данный момент трудно установить. Возможно, результат отсутствия профилактических облучений, к которым я привык как житель Венеры. Достаточно лишить венерианина облучений, чтобы тут же выступили признаки сомнений, экзальтации и других помех и нарушений психического равновесия. Вы еще не ввели у себя подобных облучений?

- Нет, - вздохнула она. - Наши психологи утверждают, что надо пользоваться ПВН.

- Я не слышал об этом изобретении.

- ПВН, - сказала Аня, - это Программа Возбуждения Настроений. О ней начали думать довольно давно, еще во времена так называемого "алкогольного наводнения", однако ввели только несколько лет назад.

Мы шли, держась за руки, и я неожиданно почувствовал, как мне это приятно.

- ПВН передается централизованно через стационарные спутники, говорила она, а я, делая вид, будто внимательно слушаю, всматривался в ее тонкий, чистый профиль. - Благодаря этому, имея при себе карманный приемник, каждый может принять программу. В зависимости от того, какой род музыки и какие изображения выберешь, через несколько минут приема ты уже весел или серьезен, чувствуешь наплыв энергии или, наоборот, тебе хочется спать. Лично я всегда пользуюсь этим: настраиваюсь на отличное настроение и потом уже все время чувствую себя прекрасно. Может быть, что-нибудь принять и тебе? - спросила она, вынимая из сумочки маленькую плоскую коробочку.

- Настрой мне счастье.

Она удивленно подняла глаза. Я пояснил:

- Я слышал, что на Земле, кажется, существует такое ощущение, но я совершенно его не представляю. Хотел бы хоть раз быть счастливым.

Она рассмеялась.

- Да, это очень приятное ощущение, но ПВН не может его вызвать.

- А как вы его создаете? - спросил я. - Химическим путем? Или, может быть, у вас есть какой-нибудь орган счастья?

- Счастье возникает в нас самих, - ответила она задумчиво.

- Это значит, что вы программируете его одновременно с программой развития организма?

- Нет... Во всяком случае, я об этом не слышала, - ответила она, захваченная врасплох.

Не знала или тоже не хотела сказать? И вообще программируется ли счастье?

Вот вопросы, над которыми я раздумывал на протяжении следующих дней и на которые так и не мог найти ответа. А тем временем мое пребывание на Земле уже подходило к концу. Надо было еще совершить несколько официальных визитов и проделать формальности, связанные с выездом.

- Сегодня наш прощальный вечер, Аня, - сказал я однажды в Парке Природы, - через три дня отлет.

Она не ответила.

- Я очень рад, что добрый случай позволил мне узнать тебя. Пребывание на Земле не было бы и в десятой части так интересно и приятно, если бы не твое присутствие.

Я чувствовал, что не в состоянии сказать ей всего, что хотел бы. Эти вежливые и округлые фразы как будто произносил не я, а кто-то посторонний. В голове - впервые в жизни - был полный сумбур, какая-то мешанина из злости, обиды и предчувствия пустоты, поджидающей меня. Вероятно, это было вызвано длительным перерывом в облучении, а может быть, иным, чем на Венере, климатом Земли.