Кирилл Еськов: Америkа (с примечаниями редактора)

добавило нам уважения со стороны Америки - отношениями с которой вы столь озабочены... Ведь всего и дела-то там было - дописать по-быстрому в тот документ об Андреевском флаге уточняющую формулировку о порядке его вступления в силу, чтоб убрать ту дурацкую коллизию с часовыми поясами...

- Хорошо вам давать советы, Петр Андреевич, с вашего-то уровня ответственности... Вы хоть понимаете, с какой потерей лица сопряжено внесение такого рода "уточняющих формулировок" в международные документы?

- Отлично понимаю, ваше высокопревосходительство. А вот понимает ли кто, что мы сейчас выбираем - между "потерей лица" и потерей Русской Америки?

- Неужто там и вправду всё так плохо?

- Или еще хуже.

- Еще хуже - это как?

- Ну, возможно, мы ее уже потеряли.

- Гм... - министр знал, что его советник, будучи рекрутирован из университетской среды, невоздержан на язык и имеет неустранимые проблемы по части чинопочитания, но слов на ветер не бросает и к паникерству никак не склонен.

- И кстати: последнюю соломинку на ту хрустнувшую таки верблюжью спину, может статься, возложили как раз вы, ваше высокопревосходительство, - собственноручно.

- А это, позвольте полюбопытствовать - как?

- Отказавшись нынче лично принять их Представителя и перевалив эту "рутину", как вы изволили тогда выразиться, на меня. Да-да, мне прекрасно известны все ваши резоны: "Ведь это будет выглядеть со стороны, как прием чужеземного посла по его просьбе!" Но почему, черт побери, нас в первую голову заботит - "как это будет выглядеть", а уж только потом - "чем это обернется в реальности"?

- Ладно, господин советник, - раздраженно наморщился министр (ибо и сам мыслил примерно так же), - хватит уже эмоций, давайте к делу - по порядку.

- Слушаюсь, ваше высокопревосходительство. Его степенство Представитель все эти дни бился как рыба об лед здешних высших сфер , убеждая нас хоть как-то поучаствовать в судьбе тех пленных калифорнийцев: поднял все свои контакты в военном ведомстве и в Третьем отделении - и официальные, и теневые, - снизошел даже до Министерства колоний, которое обычно обходит стороной как чумной барак - безо всякого результата. Дважды пытался добиться аудиенции у Императора, но тот опять его не принял. Вы для него были последней надеждой, ваше высокопревосходительство: единственный человек в Российском руководстве, открыто противившийся политике "Нам нужны не великие Америки, а великая Россия". И когда вместо "лица, принимающего решения" на встречу является какой-то письмоводитель третьего разбора, - он просто понял, что в Метрополии надеяться не на что и не на кого...

- Есть ли у вас факты, господин советник? Помимо всех этих весьма... гм... эмоциональных домыслов?

- К сожалению, есть. Его степенство трижды за эти дни связывался по телеграфу с Лондонским представительством Компании - а у тех имеется прямой выход на трансатлантический телеграф. Телеобмен был очень кратким - по дюжине примерно знаков в каждую из сторон. Криптографы Третьего отделения и Топографической службы - равно как их британские и американские коллеги - сейчас наверняка бьются над расшифровкой, но я готов поставить свое месячное жалованье, что там не обнаружится ничего, кроме пары-тройки кодовых слов, вполне невинных на сторонний взгляд. Иными словами, Представитель загодя имел уже вполне развернутые инструкции Петрограда на разные сценарии событий, в соответствии с этими самыми кодовыми словами...

- Логично. И - что?

- А то, что на встречу с вами Представитель пришел, явно имея два заготовленных загодя варианта действий - в зависимости от уровня собеседника. Обнаружив же перед собой меня - ничего не решающего мелкого стирочника, - он вполне демонстративно отложил в сторону папку с какими-то документами и извлек из-за обшлага листок бумаги: записка, адресованная вам - для дальнейшей передачи Его Величеству: "Если его высокопревосходительство найдет нужным - пусть передаст это адресату; не найдет - пускай выбросит; на свое усмотрение". Засим - отбыл, сославшись на нездоровье: "Пойду-ка я прилягу, сынок: сердце что-то жмет, притомился, на восьмом-то десятке, ваши российские пороги обивать!.."

- Довольно оскорбительно по форме, вы не находите, советник?

- По форме?! Вы лучше ознакомьтесь с содержанием!

Текст "меморандума", состоящего всего из нескольких строк, не имел официальных реквизитов и был даже не на бланке Представительства:

"Досточтимый компаньеро Император!