Фредерик Пол - Проклевывающийся Феникс

— Да-да, с потенциалом… Но развивались они или нет, нам не известно.

Она не возразила, только вздохнула и предложила:

— Раз уж вы здесь, хотите все осмотреть?

— Если никому не помешаю, — сказала я.

Разумеется, я мешала. Джун Терпл ничем этого не показывала, зато остальные едва заставляли себя взглянуть па меня из вежливости, когда их представляли. Всего их насчитывалось восемь, имена вроде Хулии Ибаррури, Марка Рорбека, Хэмфри Мэйсон-Мэнли и Олега Кекушкяна… ну, мне не пришлось мучиться, запоминая всех: Ипатия была на подхвате и подсказывала, когда требовалось. Хэмфри Мэйсон-Мэнли был тот самый парень, который качал мышцу, когда я вошла. Хулия плавала в сбруе среди трех десятков трехмерных иконок, тыча пальцем то в одну, то в другую, недовольно бурча и начиная тыкать по новой. Меня она едва удостоила короткого кивка. Если мое имя что-то значило для нее или для кого-нибудь из остальных, они ничем этого не показали. Особую невозмутимость проявили Рорбек и Кекушкян, крепко спавшие в своих сбруях, когда мы заглянули в их каюту. Терпл приложила палец к губам.

— Третья смена, — прошептала она, закрывая дверь и двигаясь дальше. — Они скоро проснутся к обеду, но пока не будем им мешать. Ну вот, осталась только одна. Пойдем к ней.

По пути к последнему члену команды Ипатия нашептала мне отрывки из биографий. Кекушкян оказался довольно пожилым и бисексуальным астрофизиком, Рорбек — очень молодым и мрачным программистом, недавно пережившим мучительный разрыв с женой. А последний член команды…

Она была хичи.

Этого мне не пришлось объяснять. Если вы видели хоть одного хичи, вы знаете, как они выглядят: плоские, как скелеты, с похожими на черепа лицами, осязательные щупальца свисают между ног там, где, будь они мужчинами, располагалась бы мошонка, а у женщин (как у этой) вообще ничему не полагалось быть. Звали ее, по словам Терпл, Звездомысла, и войдя в ее каюту, мы застали ее перед набором все тех же иконок. Однако, едва услышав мое имя, она их стерла и перевернулась лицом ко мне, чтобы пожать руку.

— Ты очень знаменита среди нас в Ядре, Джелли-Клара Мойнлин, — уведомила она меня, цепляясь за мою руку ради опоры. — Знаменита своими гражданами-посланцами Мойнлин. Когда личность Ребекка Шапиро прибыла в наш город, она получила приглашение остановиться в доме отца моего мужа, где мы с ней и познакомились. Она сообщила много сведений о человеческих существах; воистину, именно из-за нее я вызвалась на выход. Ты ее знаешь?

Я попробовала вспомнить Ребекку Шапиро. По этой программе я оплатила немало грантов на целые партии рекрутов, а она, по всей видимости, отправилась с одной из первых. Звездомысла заметила мое замешательство и подсказала:

— Молодая женщина, очень грустная. Она пела для нашего народа музыку покойного ныне композитора Вольфганга Амадея Моцарта, и я почти научилась наслаждаться ее мелодиями.

— А, да, та Ребекка, — не совсем искренне спохватилась я. Но ведь я оплатила переселение в Ядро… не вспомню точно, но по меньшей мере двум или трем сотням ребекк, карлосов и хуанов, вызвавшихся отправиться гражданами-посланцами к хичи, потому что здесь у них жизнь не задалась. Это наверняка. Живи они как следует, разве согласились бы покинуть людей и места, к которым им уже никогда не вернуться?

Потому что в Ядре, как во всякой черной дыре, время, разумеется, замедляется. За один замедленный день в Ядре снаружи проходит пара веков, и оставшиеся в прежней жизни проблемы действительно очень быстро уходят в прошлое. Все же лучше, чем самоубийство, хотя, если подумать, получается такое своеобразное самоубийство наоборот. Сами вы остаетесь живы, зато все, с кем вы когда-то не поладили, умирают задолго до вашего возвращения.

Я желаю добра всем моим гражданам-посланцам. Надеюсь, им это поможет… Хотя мне самой моя черная дыра не очень-то помогла.

После того как мне было представлено все население «Феникса», не осталось почти ничего, на что стоило бы посмотреть. Напрасно я заподозрила своих бюджетных контролеров в небрежности. Терпл нельзя было упрекнуть в мотовстве. Если не считать вездесущих цветов, а они требовались в основном для обновления атмосферы, «Феникс» больше всего напоминал ободранный до костей скелет корабля. Ну да, имелись спальни и несколько общественных помещений, самое большое — то, в которое меня провели с самого начала, и еще что-то вроде столовой, с порционным раздатчиком и с особыми сетками у скоб, чтобы обед не разлетался. Еще две маленькие комнатки для музицирования и для выхода в виртуал, когда сотрудникам требовался отдых. Все остальное пространство занимали склады и, конечно, рабочие механизмы и инструменты. Электронное оборудование Терпл мне показывать не стала. Я этого и не ждала. Это дело корабельного мозга, и лучше запереть сложную технику куда подальше, чтобы не повредили ненароком. Так что человеку, которому хватает ума не совать нос в запертые комнаты, смотреть, в общем-то, было не па что.