Владимир Венгловский - Улитка на ладони

Из дома вышла одетая Анрика. Следом за ней появился мех. Девушка бросала камешки, мех их искал, всасывал хоботом и приносил обратно к ее ногам.

Я ушел на рассвете через неделю.

Все эти дни вместе с Бородой мы охотились, ставя силки на огненных ящериц, и собирали съедобные перекати-поле. Еще я видел миражи, которые являлись мне все чаще. Одинокая улитка ползла среди зеленой травы, и на землю вновь опускались мои собратья. Они и сейчас на Земле, ожидают, когда их разбудят. Спят и тоже видят сны, которые зовут меня к себе.

Ночи мы с Михаилом проводили в домике, Анрика спала на вершине башни.

«Как принцесса, плененная драконом, – шутил Борода. – Не устает птичка порхать туда-сюда».

Анрика со мной почти не разговаривала, лишь изредка я ловил ее тревожный взгляд.

– Я ухожу, – сказал я ей в последний вечер, когда поднялся на башню. – Ты идешь со мной?

Хотя знал ответ наперед.

– Ты дурак, – сказала Анрика. – Не ценишь свою жизнь ни на песчинку. Тебя убьют, я знаю. Что же мне делать?

Она вдруг крепко меня обняла и заревела, а я не нашел ничего лучшего, как обнять ее в ответ и молча слушать всхлипывания.

– Пойду с тобой – буду бессмысленной обузой, – говорила Анрика сквозь слезы. – Тебя убьют – останусь одна в пустыне. Здесь – тоже одна.

– Здесь ты с Вечным, – сказал я, но Анрика меня не слушала.

– Ты не вернешься!

– Я вернусь.

– Врун! – сказала Анрика. – Останься со мной, пожалуйста. Я говорила с Бородой, он позволит жить у него. Я не смогу идти в пустыню. Ты – другой. Ты – сможешь. Но ты должен остаться. На эту ночь и навсегда.

Она схватилась за завязки на своей куртке и принялась их судорожно развязывать. Я повернулся и вышел на лестницу. Долго спускался, прислушиваясь к грохоту металлических ступеней. Потом, внизу, сел на песок. На западе опускалось большое красное солнце. В его лучах марево над пустыней превращалось в картины старого мира. Вместо барханов вырастали высокие дома. Пролегала дорога, по которой бежали не мехи – автомобили, теперь я знал, как они называются. Зеленые деревья дарили путнику прохладную тень. Казалось, сделай шаг, и окажешься в том мире. Протяни руку – и принесешь сюда его часть. Что он для тебя, Дарен Рохля, Дарен Никчема, – цель жизни или просто несбыточная мечта, ради которой ты собираешься пожертвовать всем?

Неслышно подошла Анрика, села рядом и положила голову мне на плечо. Ее желтые, пахнущие молоком волосы щекотали щеку, отчего хотелось зажмуриться и остаться здесь навсегда, продлив момент счастья.

Тогда я вложил в ее руку улитку. Анрика долго сидела и разглядывала ползущее по ладони существо из прошлого, и улитка тоже смотрела на нее глазами на стебельках.

Потом к нам подошел зеленокожий. Появился, словно призрак.

– Я вернулся, – сказал он. – Решил, что не стоит самому искать край пустыни, потому что он идет следом за тобой.

Утром мы с ним ушли. Я уходил не оглядываясь, зная, что могу не выдержать и побежать обратно. Далеко в пустыне я все-таки остановился и обернулся. Маяка видно не было, но на горизонте яркой путеводной звездой горел его фонарь.