Елена Асеева - К вечности

Нет! Нет! во мне не могло быть уродства, токмо отличия, або я был уникальностью.

Я, право молвить, не прекратил теребить Яробора Живко. Ибо хотел выговорить себе особые условия взросления, а именно права не расставаться с Отцом, ведая, что Родитель, не желает меня еще беспокоить, также считая жизнь этой плоти вельми важной. Тем не менее, мы вместе с мальчиком, со временем и под руководством Кали-Даруги, сумели настроить мозг правильно воспринимать приходящие видения, а мне его от тех видений грамотно прикрывать.

Потому следующие шестнадцать лет и сие, несмотря на болезнь Отца, оная была вызвана уничтожением Галактики Седми Синего Око, прошли для Яробора Живко значимо спокойно.

Его люди, влекосилы, кыызы, тыряки, аримийцы, пришедшие в Дравидию, покорившие местные племена, захватившие (и то надеюсь в лучшем понимании данного слова), земли и сам город Аскаши, позднее названный Златград, при помощи присланных Дивным дивьих людей, восстановили и первоначальную его красоту и саму роль. Роль прогрессивного, просвещенного града… Яробор Живко под влиянием моих мыслей не только создал новое верование, он создал в своем городе учебное заведение, научную школу, где развивались такие науки как астрономия, математика, историография, философия.

Ступающий вперед мозг плоти впитывал в себя столь надобные знания, точки зрения, учения, чувства, эмоции. Мальчик стал не только мужем, но и отцом, тем самым прогрессивным, сравнявшим роль, суть женского и мужского начала. Он мне не просто подчинялся… мозг Яробора жил моими чаяниями и желаниями, определенно, тем даря благополучие своему народу, синдхистанцам, и единожды утверждая вопрос, что лучшее правление возможно только от Богов и существ, много более развитых, чем люди. Таких, к примеру, аки демоны… Конечно, я приметил, как на внешнюю политику нового государства влияла Кали-Даруга, одначе, того не распространяя на самого Яробора Живко, не столько его оберегая, сколько с интересом наблюдая за происходящим.

Определенно за время пребывания в плоти Яробора, не могу не сказать о трепетных, неизгладимых встречах с моими братьями, с моими Отцами Дивным, Асилом, Небо. Об вновь созданных, новых созданиях Темряя — апсарасах и Стыня — данавов-калакеев. Не вспомнить об особо запоминающейся встрече с Велетом и Мором.

Это случилось тогда, когда Яробор Живко только отошел от обряда связанного с моим выходом из плоти и Перший внес его в залу маковки. В тот момент пред ним предстал Велет в своем истинном росте, каковой мощной горой возвышался в центре залы, подпирая ее свод собственной головой, отчего серые полотна облаков, точно поднырнули под прямые, жесткие, черные волосы Бога. Это был массивно скроенный с сильным костяком и большим весом Бог, вдвое превышающий в весе иных Зиждителей. Он дюже сильно сутулился, и, клонил вниз голову оттого, что на его спине отложистой горой торчал невысокий горб. Сами мышцы, выпирающие на плечах, предплечьях, бедрах, лодыжках, оголенной груди были дюже ребристыми и напоминали корни деревьев. Они испещряя части тела, не столько проходили под кожей, сколько над ней, легохонько касаясь ее своим краем, а потому воочью перекатывались туды…сюды по сей поверхности, весьма рыхлой. Цвет кожи у Велета был смуглый, и подсвечивался золотым сиянием, хотя порой она чудилась лишь насыщенно желтой. Уплощенное, округлое лицо старшего брата с низким переносьем и приплюснутым носом (где могутно выпирали вперед массивные скулы), на котором находились узкие, черные глаза, с вертикальными складками кожи полулунной формы, прикрывающих внутренние уголки глазных щелей в области верхних век, для меня выглядело таковым близким, родственным, знамым. У Велета не имелось растительности на лице, а единственной одеждой ему служила набедренная, густо-зеленая повязка широкая, обмотанная вокруг бедер и закрепленная на талии сыромятным поясом. Мощные стопы Велета были никак не прикрыты, а на голове поместился удивительной формы и красоты венец. Это были укрепленные на платиновом обруче четыре большие серебряные, округлые пластинки украшенные капелью коричневого нефрита, янтаря, зеленого малахита и изумруда. От стыков пластин вверх поднимались витые по спирали платиновые дуги, сходящиеся в едино над макушкой головы и удерживающие на себе крупный грубо отесанный, огромных размеров, черный алмаз.

Не менее приятно было мне увидеть Мора, так внешне напоминающего Вежды, такого же крепкого и высокого. Впрочем, от нашего общего старшего брата его отличал цвет кожи, каковой у Мора выглядел много бледней, будучи почти светло-коричневым. Иногда, одначе, она темнела, становясь слегка смугло-красной. Короткими вроде пушка были курчавые волосы Мора, и на уплощенно-округлом лице с широкими, надбровными дугами, несильно нависающими над очами, не имелось растительности. Крупные раскосые очи смотрели, точно щурясь, а вставленные в прямые, черные брови (в самые кончики) желтые камушки янтаря, приподнимая уголки глаз вверх, придавали выражению его лица удивление. Весьма красивым был нос у брата с изящно очерченными ноздрями, конец какового, словно прямым углом нависал над широкими плотными вишнево-красными губами.