Майкл Муркок - Финальная программа

— Похоже на старый фильм Фрица Ланга [23] Немецкий кинорежиссер, в 1935–1958 гг. работал в США. Ред. , да? — Мисс Бруннер остановилась, чтобы оглянуться вокруг.

Джерри не понял связи.

— Или на тот, что получился из «Дела наступают», — и опять связь ускользнула от него.

Она заглянула ему в лицо.

— Я смотрела их еще ребенком, — пояснила она.

Это было первое замечание оборонительного характера с ее стороны — с момента их встречи в «Пирушке».

— Да, я начинаю чувствовать себя лучше, — сказал Джерри, вдруг улыбнувшись ей.

— Не надо быть грубым, — попросила она. — Дай мужчине палец…

Джерри расслабил мышцы и сделал глубокий вдох:

— В тот раз вы почти заполучили меня.

— Что заставило вас подумать, что я хочу вас?

— Вы хотели что-то от меня.

— Вы будете потрясены. Здесь собрано и работает на меня большинство лучших умов Европы, да вдобавок из других регионов столько, сколько я смогла нанять или зажечь энтузиазмом.

— Благородное предприятие; и на что оно направлено?

— А вы, мистер Корнелиус, удивитесь, если узнаете, что у меня есть сын?

— Браво!

— Что вы ощущаете?

Джерри не знал, что ответить. Его обуревали странные чувства, но он не хотел об этом говорить.

— Однако вы так молодо выглядите, — он насмешливо усмехнулся.

— Я всеми способами поддерживаю себя молодой.

— Вы можете развить успех, мисс Бруннер, если действительно так хорошо проинформированы обо мне, как это представляется.

— Ваш отец стал очень известным.

— Вы — тоже.

— Что, по-вашему, я должна сказать сейчас, мистер Корнелиус? Человек, о котором я говорю, был связан с вашим отцом: это Лесли Бакстер.

— А, так называемый психолог, которого мой отец взял под свое покровительство. Он чокнутый. Я слышал, правительство даже прекратило финансирование его исследований.

— В то время прекращались субсидии значительно большого числа проектов.

— Значит, Лесли Бакстер — ваш сын. Он вырос на мозгах моего отца, да?

— Если вы говорите о том, что он выучился всему, чему ваш отец мог его научить, а потом ушел, чтобы делать лучше, но по-своему, то: да.

— Ну, как знаете. А почему вы мне это сказали?

— Довольно откровенная постановка вопроса. Я — что, сообщила что-нибудь, расстроившее вас?

— Ищите дураков в зеркале.

— Придет время, мистер Корнелиус, и мы над этим подумаем.

— Ну, что?

— Посмотрите, — указала она. — Мы снесли все те дома нацистов — труд подрядчиков.

— Вам бы следовало сохранить их для потомства.

— Я чувствую какую-то заторможенность. Так: почему? А какой был вопрос?

— Зачем вы сказали мне, что Бакстер — ваш сын?

— Каким терпеливым вы становитесь! Вы добреете, мистер Корнелиус? Еще чуточку терпения, и я все объясню.

— Отлично. Что произошло с Димитрием, и Дженни, и Мареком?

— Они не единственные.

— Они — единственные, кого я знал. Что с ними?

— Они поглощены кое-чем… и полностью забыли меня.

— О, дерьмо.

Она рассмеялась:

— Идемте смотреть на ДУЭЛЬ — гордость Лаплаба.

ДУЭЛЬ был огромен. Его величественная, угловатая, почти бесформенная масса поднималась на высоту около двухсот футов. Он разрастался вдоль трех стен дальней пещеры зеленым полукругом, покрывая собой по меньшей мере треть мили. У его основания сидела команда техников, как группа девушек из офиса, выводя и вводя данные.

— Вижу, ничего не выходит, — констатировал Джерри, отклоняясь назад, чтобы посмотреть вверх на систему.

— О, на некоторое время пока — нет, — ответила мисс Бруннер. — Но, знаете, есть и другая пещера, — вы ее даже не нашли в нашу первую поездку.

Вход оказался невысоким, едва выше Джерри. В него был встроен стальной редуктор.

— Это, чтобы сохранить внутри постоянное давление, — пояснила она, — и отрезать запахи и шумы.

Они прошли через конструкцию. По другую сторону редуктора находилась пещера футов около двухсот высотой и пятисот в диаметре. Она освещалась желтым искусственным солнечным светом, и на небольшой ее части был возделан цветочный сад. Воздух был свеж и приятен. В центре стояло белое, с террасами здание, внешне знакомое Джерри. Экстравагантное, в стиле барокко, оно имело две башни, похожие на византийские или готические. Заканчивались они крестами.

— Думаю, на мне как индивидууме лежит налет вульгарности, — проговорила мисс Бруннер, пока он, улыбаясь, смотрел на строение. — Узнаете дом?

— Думаю, да.

— Это — дворец Херста в Сан-Симеоне. Я вывезла его из Штатов по камешку. Херст был почти таким же коллекционером, как и я, хотя с другими увлечениями.