Владимир Васильев - Гостиница

"Придется вдохновляться воспоминаниями," - подумал Мужчина и медленно двинулся по склону, выбирая путь подоступней.

... От высоты захватывало дух. Давно остались далеко внизу язычки леса, робко облизывающие подножие горной гряды. И сам лес превратился в совершенно ровную, плоскую поверхность, как его рисуют на карте. Узенькая полосочка реки змеилась через эту плоскость, изредка посверкивая на солнце, будто подавая наблюдателю сигналы, которые он не мог расшифровать.

А вокруг - только крутые скалистые склоны, коварные каменистые осыпи, залитые слепящим жарким солнцем - днем и непроглядной холодной темнотой ночью.

Темно-синий костюм на Мужчине изодрался и висел грязно-серыми клочьями. Каблуки на туфлях давно отлетели, а кожа исцарапалась и истоньшала, подошва местами протерлась, и внутрь то и дело забивались мелкие камешки. Разуться совсем было боязно - если не выдерживает специально выделанная кожа, то что будет с живой?..

Но лицо Путника горело энергией и непреклонной волей, которая, казалось, только крепла от нарастающих трудностей восхождения. В то же время тело его выработало особую сноровку, ловкость, глаза моментально находили подходящие, надежные трещины, выступы, углубления, за которые можно было уцепиться. В пальцах появилась цепкость и сила, о которых он раньше и не догадывался, да их и не было. Можно было бы сказать, что он становится профессионалом, но это было бы неточно: профессиональные альпинисты - рабы снаряжения. У него же не было ничего, кроме собственного тела, ума и инстинктов. Он становился живой частью этого сурового мира. И дух захватывало от высоты все реже и реже. Наоборот, все чаще и чаще ощущение высоты дарило ему чувство Покоя, Красоты и Радости. Но еще лучше ему будет там, на Вершине, где перед ним будет весь этот мир, который он хочет видеть и ощущать целиком.

Ночью он смотрел на звезды. И занятие это с каждым разом доставляло ему все больше удовольствия. Он уже научился выделять из светового хаоса связанные каким-либо рисунком созвездия, и довольно хорошо знал их повадки, наблюдая на разных отрезках ночи.

Но одного звездного скопления он побаивался - оно, вопреки его воле, складывалось в красивое и неизвестно откуда знакомое лицо, которое загадочно и грустно смотрело на него, словно чего-то ожидало. Он не мог понять, чего, и старался занять взгляд другими созвездиями. Это удавалось, но ненадолго. И тогда он прятался в сон.

Во сне ему часто являлся Хищник, которого он одолел у подножия гор. Он вновь и вновь проламывал каблуками его череп. И восторг победы почему-то все время оказывался смешанным с непонятным тошнотворно-брезгливым чувством. Тогда он выныривал из этого сна и опять смотрел на звезды, где царили Красота и Покой.

Иногда во сне он ощущал себя Лесом. Не отдельным деревом, что еще можно было бы как-то объяснить, но целым лесом. Он живо чувствовал, как его корни цепко обнимают тело Земли, врастая в его кровеносную систему. Они были неразделимы, как сиамские близнецы, и так же неслиянны. Это представлялось то благом, то проклятьем. Он ощущал миллиардогрудое дыхание своих крон, и оно наполняло его восторгом бытия.

Этот сон он любил, хотя и в нем были свои страхи и боли, например, когда ураган крушил деревья или вредитель нападал на какой-нибудь участок Леса. Но все равно этот сон лучился полнотой бытия и его естественностью.

Во сне с Хищником было что-то не так, как и в этом странном лице-созвездии. Хотя оно-то никаких брезгливых ощущений не вызывало, но порождало непокой и тоску, понять причины которых он не мог... И все оставлял до Вершины: "Вот доберусь до Вершины, тогда

посмотрим..." Хотя непонятно, как видимая цель может решить незримые проблемы?..

... Это было фантастическое ощущение! Он падал... И ему одновременно казалось, что он падал всегда и что падение длилось всего лишь мгновение, подобное росчерку молнии. А потом наступила темнота, и что-то долго скрежетало и шуршало где-то далеко-далеко. Он не мог осознать, что это смыкала над ним свои каменные объятия осыпь. Не мог осознать, потому что сознание покинуло его.

* * *

И была Тьма, Вечная Тьма. Потом появилось Тепло. Оно шло сверху. Его хотелось больше и больше. Тогда появилось Движение. Оно шло откуда-то изнутри.

Двигаться было трудно, со всех сторон на пути возникали непреодолимые твердые препятствия. Приходилось искать щели между ними и протискиваться, задыхаясь и обдирая тело... Но тепло звало к себе, и противостоять его зову было невозможно.