Феликс Крес - Черные мечи

Какое-то время он пытался привести мысли в порядок. Спросонья ему показалось, будто все, что он помнил, привиделось ему.

Но нет.

Он с удивлением отметил, что в хижине пусто. Хозяин и Охотница наверняка уже встали. Почему его не разбудили?

Он поднялся, подтянул пояс и накинул рубашку. Сунув ноги в сапоги, потянулся за мечом. Похоже, он все-таки полюбил оружие. Он вспомнил, что Гольд не верил, будто дартанец может иметь хоть какое-то представление о мече. "А-а-а, турниры!" — сочувственно говорил он когда-то, а Байлей уверял, что брал уроки у человека, который считался мастером своего дела. При этом он деликатно промолчал, что вполне мог бы себе позволить захватить этого мастера из Армекта с собой и купить вдобавок тысячу таких же учителей. Когда же дело дошло до проверки мастерства, Гольд искренне изумился и обрадовался. "Шернь! Тебе нечему у меня научиться! — признался он со свойственной ему прямотой. — Во всем моем гарнизоне только два человека владеют мечом лучше меня, но сомневаюсь, чтобы они могли дать тебе какие-нибудь ценные советы. Не растеряй своих способностей. Немного времени каждое утро посвящай оружию. Упражняйся и тогда, когда твоим противником выступает один лишь воздух. И не будь чересчур уверен в собственных силах. Одно дело — размахивать мечом, другое — рубить им человека". Слова глубоко запали в душу дартанца. Он не был уверен в себе и ежедневно следовал советам друга. Кроме того, об этом же год назад твердил армектанский учитель.

Тряхнув головой, он вытащил клинок из ножен. Ярко сверкнуло лезвие. Он отложил ножны в сторону, возле снятых вчера доспехов, и вышел во двор. От света зажмурился, а когда глаза привыкли, он заметил девушку и хотел отступить назад, но было уже поздно.

Она как раз выходила из ручья, без тени стеснения направляясь в его сторону. По мере того как она приближалась, он все отчетливее видел густые, стянутые широкой кожаной лентой волосы, мокрые от холодной воды плечи, маленькие, вздернутые в разные стороны соски, крепкие бедра и ничем не прикрытый черный пушок волос в паху. Пружинистые мышцы играли под загорелой кожей; он даже вздрогнул. Пожалуй, немногие мужчины могли похвастаться такой мускулатурой.

Она остановилась, насмешливо глядя на него. Он отвернулся и пробормотал какие-то извинения, чувствуя себя глупо и неловко.

— Что это за мужчина, который боится женской наготы? — усмехнулась девушка. — Смотри, смотри… До конца жизни сможешь рассказывать, что видел купающуюся Царицу Гор.

— Кара!

Она быстро обернулась. Байлей невольно окинул взглядом обнаженный тугой зад.

Старик сурово смотрел на нее.

— Не думал, что ты настолько глупа, — сердито сказал он. — И пустоголова.

Кровь ударила ей в лицо.

— Чего ты от меня хочешь?..

Он не моргая вперился в нее суровым взглядом. Она потупила взор.

— Прости, отец. Я и вправду глупая.

Она быстро прошла мимо Байлея и скрылась в хижине.

— Не сердись на нее, — сказал Старик.

Байлей потряс головой.

— Ничего ведь не случилось… — пробормотал он.

— Неправда. Я вижу, что тебе было неприятно. Прости ее. Она армектанка, там не стыдятся наготы… впрочем, ты и сам лучше меня это знаешь.

Байлей удивился:

— Она армектанка?

— Да.

На мгновение наступила тишина.

— Не стоит об этом, — сказал Старик. — Это ее дело. Захочет — сама расскажет о себе. — И сменил тему. — Меч?

Байлей, словно только вспомнил, посмотрел на оружие в своей руке. Его губы тронула легкая улыбка.

— Это правда, господин. Похоже, я уже не могу с ним расстаться. Мой друг наказал мне, чтобы в Горах он всегда был под рукой.

— Добрый совет. А кто этот друг? Надеюсь, ты не сердишься, что я задаю много вопросов? Не сердишься?

— С чего бы… — Байлей оперся о стену дома. Он чувствовал себя странно раскованным, робость, от которой он не в силах был избавиться вчера, исчезла без следа. — Мне кажется, господин, только не смейся, пожалуйста, на тебя невозможно сердиться.

Старик расплылся в улыбке, а его мудрые глаза с интересом изучали лицо юноши.

— Ну, ну… — сказал он. — Отчего же?

— Не знаю… Ты — само достоинство, господин. И… мудрость.

Старик продолжал улыбаться.

— Я рад, что ты уже не чувствуешь страха, как вчера, — неожиданно сказал он. — Я рад, сын мой. Ты позволишь мне называть тебя по имени?

— Ну конечно, господин! Шернь, ведь ты его до сих пор не знаешь… — Он наклонил голову. — Меня зовут А.Б.Д.Байлей.

— Надо же! О Шернь, звонкая фамилия! Так ты, господин, магнат?