Феликс Крес - Королева Громбеларда

— Нет. Я хочу увидеться с его высочеством с глазу на глаз.

— Есть кое-какие соображения… Но не хочешь ли сперва узнать, что за человек Князь?

— Кое-что я слышала, но расскажи все, что знаешь.

Арма чуть улыбнулась:

— Не даром же я ем свой хлеб, ваше благородие! Я здесь для того, чтобы все видеть и слышать. Во всяком случае, как можно больше. Если я начну выкладывать тебе все, что знаю, хотя бы на одну лишь тему, наверняка и до утра не закончу… Что тебя конкретно интересует? Достоинства? Недостатки, слабости? Может быть, привычки?

— Да, это и еще кое-что, — согласилась лучница.

— Ну хорошо. Но сначала я должна еще предупредить, что не за все я могу ручаться. Князь-Представитель никогда мне не доверялся. Источник моих знаний — это слухи и сплетни. Так что учти.

— Учту наверняка.

— Ну хорошо. Его высочество Н.Р.М.Рамез — естественно, армектанец. Он молод, ему тридцать шесть лет. Никогда еще Громбелардом не правил столь юный командир. Два года назад он овдовел, но все говорит о том, что скоро он станет зятем императора, — возможно, будущей осенью. Он происходит из одного из самых знаменитых армектанских родов…

— …ведущего свое начало по прямой линии от княжеского рода Сар Соа. Ты разговариваешь с армектанкой, госпожа, — слегка язвительно напомнила Каренира. — Таких фамилий в Армекте всего несколько; армектанка Чистой Крови не может о них не знать. Рамез…

Она хотела что-то еще добавить, но передумала.

— Тем лучше, — подытожила Арма. — Значит, ты знаешь, а если не знаешь, то легко поймешь, что самому императору приходится считаться с человеком, род которого владеет состоянием почти столь же крупным, как имперские владения в Армекте. Говорят, что помолвки с дочерью императора почти силой добился отец нашего Князя, желая, чтобы его фамилия блистала еще ярче, чем прежде. Никто не прочит счастья этому союзу, поскольку — коротко говоря Рамез пользуется репутацией тирана и деспота, который терпеть не может возражений и не слушает никого, кроме себя.

— Это правда?

Арма покачала головой — и да и нет.

— Правда то, что предыдущий Князь-Представитель оставил здесь после себя целую армию придурков, готовых неделями отсиживать зады на совещаниях. Его высочество Рамез и так довольно долго терпел их брюзжание, лишь недавно прогнал на все четыре стороны. Но, похоже, выбрав новых советников и придворных, он все равно никого не слушает.

— Гм…

— О тяжелом нраве Князя-Представителя особенно много говорят сейчас. Дело в том, что Рамезу недавно пришлось прогнуться перед самым могущественным институтом Империи, а именно Имперским Трибуналом. Его высочество ненавидит урядников, видя, похоже, в каждом из них шпиона своего будущего тестя; шпиона, который будет ни больше ни меньше как вынюхивать углы и закоулки его супружеской спальни. Охотнее всего он вышвырнул бы их всех из Громбеларда.

— Вот видишь… — прошептала армектанка.

— Однако, несмотря на деспотичный характер, — продолжала Арма, — это человек очень образованный и умный. Он превосходно владеет громбелардским и дартанским, кажется, понимает и по-гаррански. Он великолепный знаток военного дела. После того как он реорганизовал гарнизон Громба, офицеры не перестают удивляться, вспоминая его широчайшие познания всех тяжестей воинской службы. С тройниками и десятниками он разговаривал так, словно сам был одним из них. Он знал, почему солдатам жмут сапоги и как нужно исправить подстежки, чтобы кольчуги хорошо сидели. Вместе с тем, однако, кажется, что он… как бы это сказать… больше любит войско, чем войну. Ему хотелось бы иметь прекрасных солдат, прекрасно вооруженных и обученных, но мысль о том, что нечто подобное может понести в сражении непоправимый урон, приводит его в глубокое уныние. Что вовсе не говорит о его трусости. Я достаточно ясно выражаюсь?

— Вполне, — пробормотала захваченная ее рассказом Каренира. — Значит, Громбелардский Легион — это игрушка, так? Блестящая игрушка?

— Именно так. А в особенности — гарнизон Громба.

— Во имя Шерни… С Князем я договорюсь, это точно.

Громбелардка помрачнела:

— Не знаю. Если бы все было так просто, Рбит давно бы уже с Князем договорился. Дело в том, госпожа, что в отношении этого человека ни на что нельзя рассчитывать. Представь ему во время официальной аудиенции предложение, просьбу или еще что-нибудь, а он его тут же раскритикует, назовет нелепым и отшвырнет прочь — порой лишь затем, чтобы весь двор мог восхищаться его непреклонностью и силой.