Лисса Прайс - Стартеры

Я кивнула.

У меня еще не было полной картины, но постепенно занавес исчезал.

— Эмма никогда не была красивой в этом смысле, мне это известно, — сказала я.

— Пока она не решилась на этот шаг, — закончила тихо Лаурен.

Она поэтому пошла в Прайм? Чтобы стать красивее?

— Я думаю... Это было самое большое ее желание, — попыталась подтолкнуть Лаурен к дальнейшему разговору.

Лаурен перегнулась через стол и сжала мою руку.

— Это не твоя вина. Как часто мы должны были пресекать сумасшедшие желания наших внуков! Так же, как сделали бы и наши дети. Как опекун, это твоя обязанность, иногда говорить нет.

Я облокотилась подбородком на руку и надеялась, что она продолжит дальше говорить.

— Мы думали обе, что действовали правильно, — сказала она. — Титаническая хирургия в шестнадцать! Обрабатывание лазерами! Мы же не могли этого позволить!

— Но Эмма нашла дорогу, как обзавестись этими вещами.

— Точно так же, как и мой Кевин, — она отпустила мою руку и облокотилась на спинку стула. — Кто же знал, что парни могут быть такими же самовлюбленными, как девушки, — она пожала плечами.

Значит, я все перепутала. Эмма (и Кевин) может, и жили в раю, но не обладали всем, чего хотели. Они мечтали об идеальной внешности. И это они могли получить только в Прайм Дестинэйшенс.

— Они соврали, — сказала я.

— Конечно. По крайней мере, они умолчали о том, что у них есть родные, иначе бы Прайм не подписал с ними договор. Эти люди предпочитают одиночек, за которых не будут волноваться, если они не вернутся домой. Некоторых детей Прайм отпускает из-под договора, чтобы завербовать новых подростков, но наши внуки, похоже, не были из числа счастливых.

Я могла поклясться, что видела след усталости отжизни в ее зеленых глазах. Помаленьку все летали головоломки, складывались воедино.

Похоже, некоторые богатые стартеры шли Прайм под фальшивыми именами и прикидывались бездомными. Им не важны были деньги. Главное — это бесплатные процедуры, которые им не разрешали бабушки и дедушки.

— Лаурен...

Она перебила меня.

— Привыкай к тому, чтобы называть меня Рис, хорошо?

— Рис, по поводу этого плана убийства... — я опустила взгляд. Мой страх не был наигран. Он был более, чем настоящим. — Я как-то сомневаюсь.

— Серьезно?

Что же мне сказать?

Даже если я почти задыхалась от этого, я не могла задать решающий вопрос. Намек, кто должен был быть жертвой, должен был прийти от нее.Для меня.

— Просто я уж виню в этом Прайм Дестинэйшенс, — протиснулась я дальше.

— Ты не одна такая.

— Я знаю. Ты, я... — я не договорила дальше, в надежде, что она подхватит мою пламенную речь.

— ...Колемны, Мессианы, Посты, — сказала она. — Все затронутые в этом вопросе бабушки и дедушки винят в этом Прайм. Но убийства все бы испугались.

Теперь уж я оглядывалась по сторонам. Я увидела, что официантка, которая обслуживала людей через два столика, нас разглядывала.

— Не волнуйся, я сдержала слово и ни одной душе не рассказала, — сказала Лаурен. — По крайнеймере пока что.

— Самый главный босс Прайм Дестинэйшенс... — должно быть, он был жертвой.

— Не начинай снова с этим! Никто не знает капитана.

— Он высокий. Носит шляпу, — я вспомнила, что в тот день, когда вернулась в Прайм, его увидела со спины. — И длинный плащ...

— Да, я это слышала. Но я никогда еще с ним не сталкивалась.

А я сталкивалась. Когда он ссорился с Тинненбаумом.

Но Лаурен, казалось, была уверена, что Хелена не его хотела убить. Кого тогда?

Лаурен наклонилась вперед и твердо посмотрела мне в глаза.

— Ты не хочешь мне сказать, кто должен быть жертвой, Хелена?

Она тоже этого не знает.

— Я не могу, — я отвела взгляд. Это, возможно, был единственный честный ответ, который я сказала за этим столом.

— Подумай! Ты остальных тоже втянешь в это. Например, эту невинную красивую девушку, в теле которой ты сейчас находишься. — Лаурен очертила бессильным жестом мою внешность и вздохнула. — Ты можешь быть уверенной, что эту малышку застрелят на том же месте.

Мир затих. Это я!Хотелось мне кричать. Это мое тело!

Но эти слова застряли где-то глубоко в моем горле. При этом сильном запахе лимона и рыбного соуса, мой желудок начал бастовать. Я уставилась на желтое блюдо карри — первая еда за целый год, которую я не могла съесть.

Моя клиентка хотела совершить убийство. Убийство, которое забрало бы и мою жизнь. Не удивительно, что при этой мысли пропадает аппетит.

Я мчалась по дороге настолько быстро, насколько было возможно, чтобы не получить штраф. Хелена, значит, забронировала меня не для того, чтобы заняться серфингом или чтобы прыгать с мостов. Она планировала кого-то убить. И быть убитой. Наверное, поэтому она выбрала себе тело, которое умеет стрелять. Мой телефон загорелся.