Сергей Суханов - До и после Победы. Книга 1. Начало.

-- ГЛАВА

Борьба с авиацией противника свелась прежде всего к обстрелу их аэродромов. Немцы несколько раз пытались устраивать массированные бомбардировки наших колонн и объектов, но у мы и раньше старались максимально усилить зенитную артиллерию, а после появления радиоуправляемых зенитных ракет и, как следствие, потери немцами боле сотни высотных бомбардировщиков, налеты прекратились, хотя свободные охотники по-прежнему шакалили в округе, и не проходило дня, чтобы наши самолеты не были обстреляны в пикирующей атаке. Второй заход как правило срывался нашими дежурными истребителями или зенитным огнем, но все-равно кажду неделю мы теряли два-три самолета и минимум одного летчика убитым и до пяти раненными. Но и немцы оставляли у нас свои железки и трупы, чуть ли не в два раза больших количествах - наши летчики уже овладели тактиками воздушных засад и выжиманием немцев под наши зенитные заслоны, которые постоянно меняли дислокацию, отчего немцев часто ждал неприятный сюрприз. И так, если в воздушных боях они каждую неделю теряли от двух до пяти самолетов в воздушных боях, то на аэродромах эти потери были выше минимум в два раза. Сначала, когда в сентябре они усилили охрану аэродромов и их стало невозможно захватывать без больших потерь, мы начали обстрел из снайперских винтовок, ПТР и минометов. Немцам пришлось отвлекать все больше сил, расширяя патрулируемую зону вокруг аэродромов, поэтому к концу года нам стал доступен только минометный обстрел, да и то - после зачистки местности от патрулей. Мы стали действовать большими группами - подразделения ДРГ численностью до ста человек зачищали местность площадью два-три километра, подтягивалась минометная группа из десяти-двадцати минометов, затем следовал короткий налет в три-пять минут и быстрый отход - на место, с которого велся обстрел, немцы тут же начинали стягивать все находящиеся вокруг наземные силы, а их пикирующие бомбардировщики взлетали с соседних аэродромов и начинали утюжить малейшие подозрительные места. Эта аэродромная война велась с переменным успехом, но в общем в нашу пользу - помимо уничтожения самолетов и складов на аэродромах мы сковывали большие силы на их охране, к тому же места их расположения из-за этого были известны и мы могли планировать довольно крупные операции. И зачастую целью этих операций становились даже не сами аэродромы, а борьба с силами. которые бросят им на помощь - на них мы устраивали зенитные и наземные засады, подсекая колонны на марше и самолеты на пути следования к местам бомбардировки. Таким образом, на полосе в пятьдесят-сто километров от нашей территории в лесах шла маневренная война. Немцы учились у нас - создавали свои ДРГ, вводили камуфляжную окраску, у них даже начали появляться бронежилеты. Но, в отличие от нас, они не могли выделить много сил на лесную войну - основной упор они делали на борьбу с остальной частью СССР, а нас рассматривали как назойливую, но пока терпимую помеху - до их основных аэродромов, растянутых вдоль главного фронта, мы не могли дотянуться, а на глобальные наступательные операции у нас не хватит ни тяжелого вооружения ни людей - нам приходилось держать оборону по всему периметру.

СССР же что-то медлил с зимним наступлением. Хотя мы я и слил им информацию о том, что Япония не нападет, сведений о переброске войск с Дальнего востока к нам не поступало. Более того, японцы более успешно провернули начало войны с США - в Перл-Харборе были накрыты и авианосцы, да и сама база подверглась захвату - бои там шли весь декабрь и закончились поражением американцев. Ага, без чтения японских шифров они оказались не такими уж и крутыми. Информацию о том, что американцы читают японские шифры, мы япам естественно слили, вот только, похоже, это оказалось медвежьей услугой с моей стороны - по донесениям нашей разведки в советских штабах, сухопутная ветка японской армии жутко завидовала успехам моряков, поэтому она начала хищно поглядывать на север. Естественно, в такой ситуации ни о какой переброске войск на советско-германский фронт речи не шло, как бы не стали перебрасывать наоборот, в ту сторону. Тем более что немецкое наступление выдохлось значительно быстрее - у нас не было ни киевского, ни вяземского котлов - а это минимум полтора миллиона не погибших и не попавших в плен бойцов и командиров - наших хоть и били, но оставшиеся в живых имели возможность отойти на новые позиции - чему-то за три месяца научились, хотя бы выйти из-под охвата. К тому же занятием Западной Белоруссии мы выбили у немцев удобное плечо доставки топлива и боеприпасов, и им приходилось везти их через Украину, вокруг полесских лесов, или через Прибалтику. А это по факту уменьшало их транспортные возможности почти в два раза, помимо того, что постоянно возникали заторы - каждый маршрут ведь обслуживал не одну, а поторы группы армий. Ну, за одно это мне надо поставить памятник. А еще сколько успели эвакуировать ... миллионов двадцать наверное в плюс к тому, что эвакуировали в моей истории, так что под немцами оказалась не почти половина населения СССР, а где-то треть, и мы ее постепенно втягивали к себе. Жаль, никто тут не знает о той истории - я как решил не раскрываться, пока не прояснится вопрос моих взаимоотношений с властями, так пока тихо и сидел - никаких таких вопросов не прояснилось, и судя по активности советской разведки на нашей территории, в ближайшее время эти вопросы и не прояснятся. И мои знания хода войны, какими бы они ни были незначительными, сейчас совершенно нивелировались - война уже пошла по другому пути. Да и черт с ним, с памятником. Им будут миллионы спасенных жизней советских людей. Передать ряд технологий, в том числе сведения по ядерному оружию - это я еще мог. А о чем-то предупредить - о возможном падении Крыма, о Сталинграде - это уже - увы! И неизвестно, произойдут ли эти события, да и не поверят - судя по всему, неудачи немцев советское командование приписало себе, а не моей деятельности. Поэтому и доказать им что-то будет проблематично. Остается бить немцев своими силами и на своей территории. Хорошо хоть центральный партизанский штаб не был создан - его функции взяли на себя мы, причем сделали это более человечно - не посылали практически безоружных людей поджигать дома с бутылкой с зажигательной смесью - патризаны были нашими глазами и кадровым резервом.