Макс Гришин - Девушка с золотистыми волосами. Часть 1.

Кай утвердительно кивнул головой.

- Если понимаешь, то ты свободен! - Фрэнк открыл настежь дверь камеры и его удаляющиеся шаги зазвучали по бетонному полу коридора.

- Ну так что, поедешь ко мне? - прозвучавший резко и неожиданного у самого уха голос Анны, голос, который заставил его вздрогнуть. - Мне понадобится твоя помощь, - она помолчала несколько секунд, - да и тебе моя...

V.

Дом Анны находился на самой окраине города и граничил с лесом. Построенный ее отцом с пол века назад, он ни разу не ремонтировался и доживал свой век в полной уверенности, что жизнь его, вместе со всеми мучениями, прекратится вместе с жизнью своей уже пожилой хозяйки.

Анна вылезла из машины и недовольно кивнула в сторону дома, на крыше которого, прямо посередине, лежал массивный ствол поваленного тополя. - Вот это чертово дерево размолотило мне пол крыши, твою мать! Говорила этим двум придуркам спилить его, когда он еще только начал подсыхать, но нет же, - Анна недовольно покачала головой, - "подожди, мать, потом как-нибудь, мать...", будут чем угодно заниматься, кроме того, что надо! Захвати сумку с кузова, - крикнула она Каю, подходя к двери. Она достала из кармана ключ и начала открывать тяжелый, начинавший ржаветь замок на дверях. Почерневшая от времени и сырости дверь скрипнула, оголяя мрачное и серое помещение за собой. Анна переступила через порог и через плечо, не оборачиваясь, заговорила гостю скороговоркой:

- Вот этот кухня, там моя комната. Билли и Джо, их как всегда дьявол где-то носят, спят на втором этаже, я здесь, - она кивнула головой на старую с облупившейся краской дверь. - Для тебя тут места у нас нет, пойдем покажу, где ты будешь жить.

Она вышла на улицу и пошла вокруг дома. - Все эти тополя надо вообще спилить к чертовой матери! Сухой не сухой, без разницы, дунет ветер, и они ломаются, как... как говно последнее! - Анна дошла до небольшого, выкрашенного в коричневый цвет домика, который больше смахивал на уличный туалет или, в лучшем случае, на небольшой сарай и начала открывать замок. - Нормально, тут спать можно! Нет печки, зимой будет холодно, но ты до зимы тут и не останешься. Впрочем, как хочешь.

Дверь распахнулась и в лицо пахнул запах сырости насколько сильный, что Кай невольно поморщился. - Что рожу корчишь, - обозлилась Анна, - все жизнь в лесу прожил, жрал там непонятно что, спал черт знает на чем, а тут не нравится, видишь ли! Вот кровать, вот стол, стулья, электричество здесь есть, будешь мерзнуть, принесу тебе обогреватель. Конечно не апартаменты там всякие, где звезды живут, но лучше, чем спать на улице в порванных портках!

- Да, я ничего... - начал тихо Кай, но Анна прервала его:

- Чего? Да, не слышно тебя, говори громче, бога ради, не умирай. Вон какой здоровенный, ткнула она пальцем в его грудь, а пищишь как мышка. Да и сними ты это чертово одеяло, оно подошла к нему и с силой потянула на себя одеяло, окутавшись в которое он ехал с самого участка. - Отпусти, тебе говорю, сейчас принесу тебе одежду!

Анна с силой стянула с Кая одеяло и вышла из дома. - Уж тряпья-то у нас в доме хватает; сиди здесь не ходи никуда, - добавила она уже с порога. Она еще долго говорила что-то неразборчивое то ли Каю, то ли самой себе. Но вскоре голос ее затих, как затихли где-то вдалеке и шаги. Наступила тишина. Постояв неподвижно с полминуты, и с какими-то удивлением оглядывая интерьер вокруг себя, Кай вздохнул, осторожно подошел к круглому, покрытому пылью столу и сел на старый стул, стоявший рядом. Послышался скрип половицы и снова воцарилась тишина, лишь где-то сверху, в крыше, еле слышно завывал слабый ветерок. Кай положил оба локтя на пыльный стол, сжал вески обеими руками и закрыл глаза. Слабая боль в голове по-прежнему не проходила, но и без нее все то, что он видел, все, что он слышал казалось ему странным и невозможным, каким-то сном, в котором он был лишь сторонним наблюдателем. Что делал он все свою жизнь, какая череда необъяснимых обстоятельств привела его в это места, в это время? Кто он и что он?..

Он осторожно снял с головы шляпу и положил ее перед собой. "Кай Ковальски", - вспомнил он свое имя, которое постоянно почему-то забывал и перевернул шляпу. С обратной ее стороны, обычной шариковой ручкой, на засаленной серой подкладке, кривым шрифтом были начерчены эти два слова. Он осмотрел шляпу со всех сторон, правый край ее действительно был разорван и обожжен. Он вспомнил то, что говорили они о его волосах и медленно, будто боясь того, что он может найти, провел правой рукой по голове. Действительно, с правой стороны было гораздо меньше волос, чем с левой, быть может это были последствия пожара, от которого он чудом спасся, от которого они и пришел снова к людям!